Без вести пропавшие - 15

 19 февраля 1932 г. Мама из Баку – папе:

 “Дорогой мой Коленька, родной и хороший Иленька! Вспоминается каждая мелочь, и я чувствую потребность тебе о ней говорить. Женька (?) высказала твоей маме уверенность, что этого никогда не будет.. Как я рада, что она так <1 нрзб> ошиблась! Из-за одного этого готова была бы я еще раз выйти за тебя замуж. Саломее Исааковне очень понравились на мне серьги, и она сказала, что ты должен подарить мне хорошие – бриллиантовые! Да, Иленька? Будешь обожать жену, да еще и с серьгами. Она же сказала, что я очень “худенькая” и что мне надо поправиться по крайней мере на 10 фунтов. Позвонили Барбаре. Она вскричала от радости и пришла к нам в 10 часов, когда я уже была на вокзале, а Топсинька и С.И. собирались ехать. Мне так хотелось купить тебе Кузмина – “Александрийские песни”, которые стоили 7 р., но я побоялась. Дешевле ничего хорошего не было. Решила, что у меня целое состояние, т.к. мои книжонки Гумилева стоят 15-20 р., а “Жемчуга”, которые у меня в <1 нрзб> - 50 р.! Целую тебя, дорогой. Скорее бы получить твои письма”.

 15 июля 1933 г. Отец – маме, в Ленинград, на Зверинскую, 29.

 “Дорогая супруга! Вы не находите нужным мне писать. Благодарю Вас за телеграмму, но я мог бы претендовать на несколько более обстоятельное выражение Ваших чувств и пожеланий.

 Наша жизнь течет по заведенному порядку. Только сегодня Полина Як. <соседка по дому. – И.П.> пошла к своему племяннику, который на даче, и упала, разбитая параличом. Мне пришлось несколько часов бегать, чтобы дать знать родственникам, организовать врачебную помощь и т.д. Вал. Ив. уже встала. Все тебе кланяются. Бабушка собирается, кажется, сегодня ехать на дачу. Просит Вас написать ей. Ширам <возможно, Широкогоровым. – И.П.> я звонил несколько раз. Оттуда не отвечают. Вы видите, что я проявил заботливость к выполнению Ваших поручений и обнаружил внимание к Вашим пожеланиям. Очень жалею, что Вы не находите меня заслуживающим соответствующего внимания и даже открытки. Ваш удивленный муж”.

 28 июля 1934 г. Отец – маме:

 “Дорогой Кутик, маленькая любимица, моя золотая, единственная и любимая девочка и дитенька! Сейчас получил твое письмецо, которое, ты полагала, придет 27-го. Я думал о нашем отдыхе и решил, что будет лучше, если я хоть на 10 дней или две недели (больше не удастся) приеду к тебе, чем, если мы целый месяц будем жить под Москвой, ты будешь хозяйничать, а я ездить в город. Вероятнее всего, мне удастся уехать числа 8-го авг., а вернемся числа 23. Думаю, что это для тебя во всяком случае самое лучшее. Или же можно, чтобы мы поселились под Москвой, и я буду в свободный промежуток просто сидеть на даче. С точки зрения моих интересов это почти все равно, но, имея в виду комнатные и разные другие дела, мне, может быть, лучше было бы быть поближе. Но, учитывая, что ты пробудешь до моего приезда и будешь отдыхать и поправляться, что тебе не надо будет мотаться с наймом и заниматься хозяйством – думаю, что лучше приехать мне. Окончательно решай сама. Лебедевой я ответил отказом, т.к. у меня будет достаточно работы, чтобы тебе не мотаться на 2-х службах. Если не получим комнату (удобно ли мне говорить с Жекой? < Евгения Михайловна Евлахова, сестра моего деда. – И.П.>) так, то снимем за 100 р. с осени, вероятно, будет сдавать Леня <Елена Марковна Коростылева, двоюродная сестра отца. – И.П.>, и одна ее знакомая сегодня кончила сеансы, 1-го буду у доктора. Если даже решишь приехать сюда, то, пожалуй, задержись числа до 5-го, пока не пройдет первый поток экзаменов. Совсем не участвовать в них мне невозможно, но в середине, м.б., удастся пропустить. Самое главное – это вопрос о комнате, которую можно получить лишь при усердии. Целую и ласкаю мою Лялю. Твой весь, любящий тебя К. Если у тебя стеснение в деньгах, то истрать дорожные, а я тебе 2-3-го вышлю. Не отказывай себе и будь толстенькой. Для эмоционального воздействия посылаю эту картинку. <на открытке репродукция натюрморта Яна Хеема (1603-1659) – И.П.>. Я стал очень по Вас тосковать”.

 Никогда ни от кого не слышала, что мама и папа хотели отделиться от семьи, сняв комнату. Напротив, мне рассказывали, что семья жила необычайно дружно и, несмотря на тесноту, ни о чем другом не мечтала. Как память все отсеивает и трансформирует! Теперь, когда дети отделяются от родителей постоянно, старшие ставят им на вид, что прежде такого никогда не было! “Жили две семейные пары в комнате, разделенной занавеской, - и ничего: даже детей рожали!” Таков современный вариант “Отцов и детей”.