Начались учения -- начались наши мучения: кроме крика, суетни, ругани, стремления к красоте ружейных приемов, к поэзии в маршировке -- одним словом, к плац-парадным тогдашнего времени тонкостям, ничего больше не выходило.
-- Господин поручик такой-то, что вы как баба перед фронтом ходите! Извольте маршировать как следует. Извольте смотреть на меня! -- И пустится показывать... И нужно отдать ему справедливость, промарширует таким гоголем, грудь выпучит, живот втянет, голову прямо, глаза на одну точку устремит, колена не сгибает, носок выносит, а каблук уносит, что я начинал верить, что он был первым "из артиллерии и фортификации". А уж с полным стаканом на кивере прошел бы, конечно, не пролив ни капли!
Раза два-три бегали мы и на тревоги по выстрелам из Миятлинской башни, но, как это большей частью водилось, напрасно: прибежим, запыхавшись, услышим стереотипную фразу: "Партия показалась с намерением переправиться на нашу сторону, но вернулась" -- и повернем назад. Один раз выстрелы загудели уже слишком часто, так что можно было думать уж не самую ли башню атаковали горцы; мы бежали что было мочи, два драгунских эскадрона проскакали, обогнав нас, не доходя до башни, -- оказалось, что бывший там прапорщик линейного батальона, посланный в караул на башню в наказание, без очереди, на целый месяц, нализался зело и затеял пальбу. На вопрос прискакавшего с драгунами генерал-майора Суслова (ему тогда поручено было общее начальство над войсками, по Сулаку расположенными) о том, что случилось, пьяный прапорщик, подбоченясь, пресерьезно ответил ему из амбразуры: "Хотел узнать, как здоровье Марии Ивановны Г." (жены одного офицера).
Генерал взбесился, а мы покатились со смеху.
Только одна тревога оказалась не фальшивой и окончилась не пустяками. Как-то после обеда пасмурного дня мимо бараков наших пронесся 3-й эскадрон драгун, направляясь к мосту, передав при этом приказание послать следом за ним две роты. Случилось, однако, так, что в сборе оставалась только одна моя рота, остальные три были раскомандированы на работы в Евгениевское укрепление, за чем-то в полковой штаб Ишкарты и т. д. Пришлось мне одному бежать за драгунами. Пока я спустился с обрыва к мосту, пока перешел через скрипящий, стонущий и качающийся мост при энергических напоминаниях и внушениях смотрителя, офицера из финнов, идти тише, пока взобрался на противоположный крутой подъем около укрепления и вытянулся, наконец, с версту по ровной дороге, -- смотрю: эскадрон уже возвращается шагом назад. Я тоже остановил роту.
-- В чем дело? -- спросил я у эскадронного командира капитана Позняка.
-- Да сумасшедший Захарка наделал хорошего дела: пустился вброд, потопил людей и лошадей, наткнулся на огромную партию и едва отделался. Горцы, увидя мое приближение с эскадроном, поспешили уйти.
Свободное копирование
