Добрались до Царицына и там узнали, что наш поезд ушел от станции, где размещался переполненный госпиталь, чуть ли не последним. Белые прорвали фронт, захватили станцию и всех раненых зверски изрубили шашками. Там погиб и мой односельчанин Николай Субботин, с которым мы вместе проводили молодость. Его привезли в тот госпиталь вместе с нами, а после войны мне показывали извещение о его гибели как раз в эти кровавые Дни.
В Царицыне мы с Василием побыли всего несколько дней. В июне белогвардейцы подступили к городу, и наш госпиталь эвакуировали в Камышин. Раненых вывозили на пристань и вносили на пароход поздно вечером. Вероятно, командование не хотело возбуждать паники в городе. Я теперь имел костыли, Василию возиться со мной стало легче.
В Камышине тоже все госпитали оказались переполненными. Поэтому способных передвигаться самостоятельно доктора охотно отправляли на лечение по домам.
Мы с Василием получили отпускные документы и поехали на родину. Вот в это время на транспорте, действительно, царил беспорядок. Пассажирские пароходы по Волге не ходили, а по железной дороге с юга на север ехало немыслимо много самых разных людей. И если мы все-таки добрались до Вятки, а потом и до Котласа, проникая в вагоны, куда и не всякий здоровый человек мог пробиться, то тут нам помогали не столько госпитальные документы, сколько медвежья сила, громкий голос и напористость Василия. Одна рука была у него прибинтована к туловищу, другой он тащил в вагон меня, а я, подпрыгивая за ним с костылями, держал за плечами наш общий вещмешок с продуктами.
Свободное копирование
