В Москве и под Москвой - 1

В Москве и под Москвой

1903-1917

Закончив свои открытки и сдав их И.М. Степанову, который был организатором всего огромного издательства Общины св. Евгении и истинным другом художников, я решил уехать куда-нибудь летом на этюды. Меня в Наре так захватила подмосковная природа, что я непременно хотел поработать невдалеке от Москвы. Меня давно уже ждала тетка в своем имении Тульской губернии, Титове, на котором я и остановился. Ехать в Нару я уже не мог, так как с Щербатовым у нас временно прекратились "дипломатические сношения". По дороге в Титово я собирался побывать у своего лицейского товарища Писарева, звавшего меня также к себе на июль и август, а также у Ф.А. Малявина, звавшего в свое имение под Рязанью.

В начале июля я поехал в Москву, а оттуда по Курской дороге до станции Ока, где сел на пароход, шедший вверх, и доехал до Прилук. В пяти верстах отсюда было расположено село Турово, в котором на высоком берегу, отделенном заливными лугами от Лопасни и Оки, находилась усадьба Писаревых.

Старик отец, генерал, давно уже умер, как и мать, а семья состояла из трех братьев и сестры. Старший, Сергей Николаевич, был полковником, второй, Владимир, был моим товарищем по лицею и служил в Петербурге, третий, Александр, тоже где-то служил. Именьице давало скудные доходы, и все были вынуждены служить.

Вместе со мной приехал в Турово в отпуск товарищ по службе младшего Писарева Николай Александрович Пыпин, сын известного историка общественных движений в России и биографа Чернышевского - Александра Николаевича Пыпина.

Я пробыл здесь полтора месяца, отдыхая, гуляя, играя в теннис. Писал я немного. Потому ли, что основательно устал во время работы над открытками и нуждался в чисто физическом отдыхе, или потому, что природа Турова меня не захватила, но я писал без особого увлечения, почему ничего путного тут и не сДелал.

Вид с горы на окские дали был великолепен, но человечески великолепен, а не живописно, не художнически. Я, по крайней мере, не вдохновился им, хотя и старался внушить себе, что он прекрасен.

От нечего делать я писал пустячки: домик на капустном огороде, въезд в усадьбу, аллею с домом, портрет кучера Клемана и портрет хозяина-полковника - все вещи среднего качества. Зато отдохнул на славу. Только последняя написанная мною здесь вещь - "Последние лучи", уголок усадьбы с церковью при закате солнца - в какой-то мере удалась.