Я принимал участие в реализации довольно экзотической идеи: добыче железа и марганца со дна океанов. Эта идея основана на том, что значительная часть дна океанов усеяна так называемыми железо-марганцевыми конкрециями. Это камешки, почти целиком состоящие из окислов железа и марганца. Общее их количество – миллиарды тонн. Трудность их добычи заключается в том, что глубина океана в этих местах около одного километра. По мысли конструкторов по дну океана должен ползать некий агрегат, собирающий конкреции и по трубе перекачивающий их на корабль, плывущий над этим местом. Наша задача состояла в том, чтобы разработать трубы для этой транспортировки. Трубы должны быть очень прочные, износостойкие, выдерживающие длительное пребывание в морской воде и одновременно способные упруго изгибаться при перемещении корабля. Удовлетворить столь разным требованиям одновременно почти невозможно. Для выполнения этой работы наш институт сотрудничал с институтом «Океанмаш». Но через некоторое время финансирование этой разработки было прекращено.
Я участвовал также в разработках, связанных с получением и использованием атомной энергии. В частности, наш институт разрабатывал трубы для атомного опреснителя морской воды в городе Шевченко на берегу залива Кара-Бугаз в Каспийском море. Там трубы находятся в очень агрессивной среде при высокой температуре. Трубы, изготовленные по нашей технологии, работают там длительное время. При разработке труб для атомных реакторов мне приходилось бывать в институте металлургии имени Байкова. В одном крыле этого института везде размещены знаки радиационной опасности – красный трилистник, а в некоторых местах – мигающие табло красного цвета «ОСТОРОЖНО! РАДИАЦИЯ!». Чувствуешь себя там не очень уютно.
Один из видов наших труб установлен на атомной подводной лодке. Мой сотрудник Гомон ездил в командировку в город Северодвинск на испытания этих труб.
Я довольно долго сотрудничал с Центральным котлотурбинным институтом в Ленинграде. Мы разрабатывали новые виды котельных труб, т.е. труб для тепловых электростанций. Я подружился с сотрудником этого института Валерием Васильевичем Соколовым, и мы поддерживаем между собой связь до сих пор. Удивительно, но Валера очень похож на моего отца. Он предложил нам разработать технологию изготовления труб с внутренними винтовыми рёбрами, которые передовые страны используют в мощных энергоблоках. Однако промышленность в это время переживала упадок, никто не мог выделить для этой работы деньги. Я договорился с начальником цеха на трубопрокатном заводе имени К.Либкнехта и без всякой оплаты, как говорится, на голом энтузиазме, разработал технологию и изготовил на заводе несколько труб, но дальше работать без оплаты было невозможно: нужно было купить трубную заготовку. Если такие трубы понадобятся в России или в Украине, то придётся их покупать во Франции по очень дорогой цене.
Примерно такая же судьба постигла другую нашу разработку – котельные трубы из хромомарганцевых сталей. Я был одним из исполнителей этой разработки, а руководителем была Татьяна Владимировна Сенина. Суть нашей работы заключалась в разработке технологии изготовления труб из стали особого химического состава: никель, обычно присутствующий в составе стали для котельных труб, заменяют марганцем. Исследования показали, что при сжигании в электростанциях топлива, содержащего серу, стойкость предложенных труб при высокой температуре выше стойкости труб с никелем. Кроме того, марганец намного дешевле никеля. В связи с отсутствием финансирования эта разработка до сих пор не окончена.
О многих наших разработках, окончившихся успешно, но не имеющих «изюминки», способной заинтересовать неспециалиста, я не пишу, так как пришлось бы углубиться в узкоспециальные вопросы.
Свободное копирование
