Первый институт.
Производственная практика.
Армия.
В школе я занимался очень успешно: после 10 класса получил аттестат зрелости, в котором было 15 оценок «отлично» и одна «хорошо» (по русскому языку). Хочу отметить несправедливость этой оценки: язык я знаю в совершенстве и никогда не сделал ни одной ошибки. Ученики, получившие такой аттестат, награждались серебряной медалью и поступали в институт без экзаменов. Но мне без всякого объяснения медаль не дали. Причину знали все – это моя национальность. По этой же причине у меня не приняли документы в Харьковскую военную радиолокационную академию, куда я хотел поступить. После этого я подал документы в Днепропетровский металлургический институт на технологический факультет, на котором в течение одного года до своей гибели учился мой брат Юра. (Институт в те годы официально назывался так: ордена Трудового Красного знамени металлургический институт имени И.В.Сталина). Мне предстояло сдать 6 экзаменов: химию, физику, математику, иностранный язык, русский язык и литературу. По русскому языку я получил „отлично“, а по всем остальным – „хорошо“, т.е. как раз обратные оценки по сравнению с аттестатом. Самым драматическим был экзамен по математике. Третий вопрос экзаменационного билета – доказать верность тригонометрического тождества. Я затратил много времени на это задание, но доказать не мог и получил «хорошо». Как только я вышел в коридор, другие абитуриенты начали меня расспрашивать и у кого-то оказалось такое же задание, но в тригонометрическом выражении перед знаком косинуса стоял не минус, а плюс. При этом тождество доказывается очень просто. Я тут же вернулся к своему экзаменатору (по фамилии Мороз) и показал, что в моём задании есть ошибка. Он ответил, что оценка уже вписана в ведомость и ничего он изменить не может (наверное, и не хочет). Уже много позже я сообразил, что после неудачи с доказательством тождества мне нужно было доказать, что написанное в экзаменационном билете математическое выражение тождеством не является, хотя такой вариант никакими правилами не предусмотрен. Бэла мне потом рассказала, что у абитуриентов, ожидающих сдачи экзамена, ухудшилось настроение: «Даже Марголиус у Мороза не получил 5!». Я в сумме набрал 25 баллов из 30 возможных и, как говорится, со скрипом был принят в институт.
Перед экзаменами институтские преподаватели проводили консультации, на которые приходило много абитуриентов. Во время такой консультации произошёл эпизод, оказавший большое влияние на всю мою жизнь. Сначала преподаватель математики что-то объяснял, потом написал на доске условие задачи и вызвал добровольца решить её. К доске вышла очень красивая девушка с толстой косой и быстро решила задачу. Мне она сразу понравилась. В аудитории было больше 100 человек, и когда все расходились, я её потерял. После консультаций прошло больше месяца, прошли вступительные экзамены и начались занятия. Через неделю я зашёл в комитет комсомола и там встретил эту девушку. В списках мы были записаны рядом, наши фамилии почти одинаковые. Я понял, что моя судьба решена. Я не отхожу от этой девушки больше 50 лет. Когда мы были на 4 курсе, состоялась наша свадьба, и Бэла Марголина стала Бэлой Марголиус. Спустя несколько лет Бэла мне рассказала, что она могла бы иметь другую фамилию. Отец Бэлы погиб во время войны. Когда Бэла в 1950 году получала паспорт, то её тётя Клара, родная сестра мамы, предлагала ей перейти на фамилию Хейфец – девичью фамилию мамы. Бэла от этого категорически отказалась. Она мне впоследствии рассказала интересный факт, позволяющий предположить некоторую предопределённость судьбы и фактическое сохранение девичьей фамилии после замужества, о чём я напишу в следующем разделе. Моя фамилия и фамилия Бэлы, а также похожие слова – это различная запись славянскими буквами одного и того же слова, в переводе с иврита означающего «жемчуг».
Хотя я был зачислен на специальность «прокатное производство», а Бэла—на специальность «металловедение и термообработка», но на первом и втором курсах у нас было много общих лекций.
Свободное копирование
