Мои воспоминания - 46

Моими школьными друзьями были также Боря Кеглин, Яша Верновский, Эрик Гескин, Юля Кравец.

У Бори Кеглина я бывал дома и знал его семью. В последний год правления Сталина, когда в СССР была развёрнута антисемитская кампания, в одной центральной газете была опубликована злобная статья, в которой Бориного отца обвиняли в идеологических грехах, а также в том, что он специально изменил фамилию, чтобы она не была похожа на еврейскую. Из-за этого его уволили с работы – он был преподавателем в областной партийной школе. Я об этом с Борей не говорил, тогда это не было принято. Боря поступил учиться в ДИИТ – институт инженеров транспорта. Во время учёбы на первых курсах мы часто общались, вместе отмечали праздники. Затем связь как-то прекратилась. Я очень рад, что в последние годы мы снова общаемся. Боря профессор Брянского института транспортного машиностроения и сотрудничает с некоторыми зарубежными фирмами. Дочка и сын Бори живут в Берлине. В 2006 году Боря с женой Софой были в Германии и прилетали к нам в Леверкузен, а в 2008 году мы с ними провели три дня в Берлине.

 С Юлей Кравцом я сблизился в 10 классе и, особенно, в институте. Я бывал у него дома, знал его родителей и сестру, а затем познакомился с Аллочкой, будущей женой Юли. Юля был преданным другом и с готовностью откликался на просьбы о помощи. В последние годы он был заместителем ректора Металлургического института и имел обширнейший круг знакомых, которые частенько пользовались его помощью.

 Близкая дружба с Яшей у меня была во время учёбы в институте и после окончания института, об этом я напишу дальше.С Яшей я общался чаще, чем со всеми. Этому также способствовали мои частые командировки в Москву. Я знал Яшиных родителей, а с его сёстрами Соней и Светой, а также с Яшиной женой Симой, которые живут в США, поддерживю связь теперь.

Эрик Гескин теперь профессор университета в Нью – Джерси (США). Чтобы добиться этого, Эрику пришлось потратить много сил и нервов. Мы с ним общаемся по телефону и при помощи Интернета, правда, не очень часто – 1-2 раза в год

Эрик, Яша и Юля были также моими соучениками по Металлургическому институту. У Эрика я бывал дома и был знаком с его родителями. В школе Эрик был одним из самых толковых учеников, особенно по математике. У него дома мне запомнился гигантский письменный стол его отца. При желании размер стола можно было увеличить вдвое, так как над каждой тумбой имелись выдвижные доски. Кроме того я запомнил большую готовальню фирмы Рихтер. В этой готовальне было множество чертёжных инструментов, которых не было в наших готовальнях, Там, например, был специальный циркуль, которым можно было чертить окружности диаметром 1м. На рейсфедерах можно было устанавливать толщину линий, начиная с 0,1 мм. Сестра Эрика Дэля Самойловна была очень хорошим человеком и замечательным врачём отоларингологом. В 1966 году она оперировала Иру и Диму.

В старших классах я также дружил с Веней Теверовским и Мишей Бичучем, которые были на год старше меня. В одном классе с ними учился Юра Брежнев, сын будущего Генерального секретаря ЦК КПСС. Я знал ещё 2 ребят из Вениного класса: Осю Горкина и Сашу Правосудовича. С Горкиным я часто встречался в городе уже после окончания института и мы обменивались новостями. Его сын учился вместе с Димой. Сейчас они живут в США. Сашу Правосудовича мы всегда вспоминаем с большой благодарностью. Он был врачём-геникологом и оперировал Иру, у неё были тяжёлые роды.

 Мои приятели, с которыми я общаюсь в Германии – Саша Лихтмахер (Wuppertal), Слава Могилевский (Hamburg), Лёва Винник (Köln), Женя Гаруля (Eschwege), Витя Фишман (München) и Моза Хуторянский (Konz) учились в классе «А», поэтому в младших классах мы были мало знакомы. В 10А занимались Витя Казанцев, Яша Верновский, Боря Кеглин, Юля Лангерман, Лёня Долина, которые раньше учились со мной вместе в 9Б, а также Юра Брудный и Эрик Гескин. Юра Брудный – лучший ученик нашего выпуска. Он быстро защитил кандидатскую, а вскоре и докторскую диссертацию по математике, а затем был профессором университета в Израиле.

 Начиная с 7 класса Витя Казанцев, Шура Лакир и я занимались в радиоклубе вместе с Веней Теверовским и Мишей Бичучем, которые были на 1 год старше меня. Ещё один мой соученик по школе Юра Миронов, на 2 года старше меня, теперь живёт в Дюссельдорфе. В школе он был одним из лучших спортсменов, особенно хорошо он прыгал в высоту. Юра так же, как и я, учился в ДметИ, а через несколько лет мы вместе работали а Трубном институте.

 Хочу упомянуть своего соученика с не совсем обычной судьбой. Старчевский Лёва – в школе был нормальный жизнерадостный парень.Через год после окончания школы я узнал, что Лёва в тюрьме, а его отца расстреляли. В это время в городе было два судебных процесса: один процесс «о спекуляции яблоками», а другой – « о незаконном изготовлении капроновых бантиков». Никаких подробных официальных сведений опубликовано не было. Эти процессы люди обсуждали шёпотом по вечерам на кухне. Жители знали, что за несколько лет до этих событий зимой в магазинах купить яблоки было невозможно, а на базаре зимой они стоили дорого. А затем несколько лет подряд в магазинах были в продаже недорогие яблоки хорошего качества, т.е. «спекулянты» обеспечивали горожан яблоками зимой. При этом они не забывали о собственных доходах. После упомянутых судебных процессов яблоки опять исчезли из продажи. Городским руководителям торговли не хотелось утруждать себя: для того, чтобы зимой привезти в городские магазины яблоки, нужно было договориться с поставщиками, раздобыть транспорт и грузчиков, причём никаких дополнительных денег организаторам это не сулило, так как они получали постоянную заработную плату. То же самое было с детскими бантиками. Власти очень боялись обвинения в коррупции (всем жителям было ясно, что без подкупа чиновников здесь не обошлось), и для того, чтобы избавиться от нежелательных свидетелей, их расстреляли по приговору суда. Судьи в то время выполняли все пожелания начальства. После расстрела «злостных спекулянтов» стало известно о скоропостижной смерти первого секретаря обкома коммунистической партии Гаевого. Говорили, что он был связан с осуждёнными и вынужден был застрелиться. Через несколько лет, очевидно, после перестройки, все расстреляные по этому делу были посмертно реабилитированы, то есть они были невиновны: законы в СССР можно было толковать по разному. Сейчас Лёва живёт в Израиле. Я с ним общался по телефону.

 У моих соучеников по 33 школе выработалась традиция: каждый год 20 мая встречаться в центре Днепропетровска на площади Ленина. Я участвовал в нескольких таких встречах и однажды принимал всех участников у себя дома. Мы регулярно общаемся и изредка бываем в гостях друг у друга. Я также регулярно общаюсь с Веней Теверовским. Веня доктор физикоматематических наук, живёт в посёлке Менделеево и работает в научно- исследовательском институте физико-технических и радиотехнических измерений. Я часто бывал у Вени дома и в Днепрпопетровске, и в Менделеево и хорошо знал его родителей. Веня окончил школу с золотой медалью и поступил на открывшийся тогда новый секретный факультет университета. Все знали, что этот факультет связан с заводом ЮЖМАШ и с ракетной техникой. Сейчас у Вени и его жены Люды двое сыновей, которые работают с отцом в одном институте, и три внука. Я также хорошо знаком с Мишей Бичучем, ближайшим Вениным другом, который сейчас живёт в Нюрнберге. Нас связали в 1948 году Днепропетровский радиоклуб, увлечение радиотехникой и учёба в школе №33.