Во время учёбы в школе я несколько раз летом был в пионерских лагерях. Летом 1947 года мама достала для меня путёвку в пионерлагерь в Евпаторию. Получить путёвку было сложно, но детям, чьи отцы погибли на фронте, старались помогать. Эти путёвки были бесплатные, значит у нашей семьи на месяц уменьшались расходы. Для всех пионеров был выделен отдельный железнодорожный вагон, в котором нас привезли на место. Лагерь занимал небольшое одноэтажное здание школы, расположенное недалеко от моря. В классах вместо парт стояли узенькие металлические кровати – от 10 до 20 штук в одной комнате. Туалеты и умывальники были в отдельном здании во дворе. Вся пионерская работа в лагере заключалась в том, что рано утром мы строились во дворе и на флагштоке торжественно поднимали флаг.
В Евпатории в это время ещё не были убраны следы окончившейся два года назад войны. Вдоль берега моря стояли бетонные казематы с орудиями береговой обороны. Это были орудия большого калибра, которые могли вести стрельбу на несколько километров. Но гитлеровская армия захватила Крымский полуостров со стороны суши. Когда советские войска отступали, они взорвали орудия. После взрыва казённая часть пушек стала похожа на цветок с раскрытыми лепестками. В казематах на полу было рассыпано много артиллерийского пороха, похожего на большие чёрные макароны, и лежали кучи брусков тола, похожего на куски жёлтого мыла. Порох легко загорался от спички и быстро сгорал с громким шипением и с яркой струёй пламени. Тол горел медленно коптящим пламенем. Любимое развлечение ребят в пионерлагере было такое: поджигали несколько кусочков тола и забрасывали их в девчоночий умывальник. Оттуда сразу доносился визг, все девочки выскакивали на улицу.
Кормили в пионерлагере не очень сытно, мы всегда были готовы что-то ещё съесть. Если были деньги, то после лагерного обеда можно было пойти в городскую столовую и за 50 копеек съесть тарелку молочного супа с вермишелью. Тем не менее мы отдохнули, окрепли, загорели и вволю накупались в море.
Во время моего отдыха в Евпатории был сильный шторм, и город в течение двух дней был затоплен. По улицам плавали на лодках.
Одновременно со мной в пионерлагере были сын и дочь Коробова, директора металлургического завода им. Петровского. Коробов был из известной во всём СССР семьи потомственных металлургов. С детьми Коробова я ещё раз встретился через несколько лет на именинах у Стеллы Афанасьевой, куда мы были приглашены вместе с Витей Казанцевым. В те годы дети известных родителей учились в обычных школах, отдыхали вместе со всеми детьми и не пользовались элитным обслуживанием.
В следующие годы я ещё 2 раза отдыхал в лагерях, расположенных прямо в Днепропетровске. Во время такого отдыха я научился играть в шахматы. Это были самые азы шахматного искусства, т.к. никаких учебников по шахматам я не читал. Как раз в это время дворец пионеров объявил о проведении классификационного турнира, и я туда записался. Во время первой игры против меня играл мальчик на 3 года моложе меня и намного меньшего роста. Он очень быстро меня обыграл. Я узнал, что моего противника зовут Костя Жак и он учится в нашей школе. Мне стало так обидно, что после такого фиаско я никогда больше не играл в шахматы. В дальнейшем судьба несколько раз сводила меня с Костей. Он быстро стал мастером спорта. В дальнейшем он учился в металлургическом институте, а затем там работал.
Свободное копирование
