Через некоторое время после получения извещения о гибели отца мы начали получать пенсию, которую платили до достижения нами возраста 18 лет. Я получал пенсию до окончания института, так как это предусмотрено положением о пенсиях: при поступлении детей погибшего военнослужащего в институт и отличной учёбе пенсию платили до окончания учёбы. Юра получал пенсию до своей гибели.
В первые послевоенные годы все наши жители одевались и питались плохо, так как промышленность и сельское хозяйство в значительной степени были разрушены. Особенно плохо было с обувью: в продаже её почти не было. Всем приходилось ремонтировать старые туфли, ботинки, сапоги: после войны многие мужчины носили солдатскую обувь. В городе появились сапожные мастерские и много частных сапожников. Многие сапожники были инвалидами войны без ноги. Они установили свои будки, кое-как сколоченные из досок, на рынках и на некоторых улицах. Дверь будки почти всегда была открыта. Мастер сидел на низеньком раскладном стульчике и коленями удерживал сапожную лапку, на которую был надет ремонтируемый ботинок. Во время работы мастер разговаривать не мог, так как в губах у него были зажаты тэксики – деревянные сапожные гвоздики. Шилом мастер делал в нужном месте прокол, вставлял туда заострённый кончик тэксика и молотком забивал его в подошву. Если обувь нужно было зашить, то это делалось при помощи сапожного шила с крючком на конце. Шилом прокалывали кожу так, чтобы крючок показался с другой стороны, крючком захватывали нить и выдёргивали её с другой стороны. Для сшивания обуви использовалась дратва – толстая нить, пропитанная сапожным варом. Ремонт обуви стоил недорого. Года через 2 после войны обувные фабрики освоили выпуск парусиновых туфель. Подошва туфель была из кожзаменителя, а верх – из парусины коричневого или белого цвета. Белые туфли быстро пачкались, их чистили зубным порошком. Эти туфли стали приметой времени: больше половины населения носили именно эту обувь. Ещё одной популярной особенно для женщин обувью были чувяки: кожаные тапочки с толстой подошвой из лосиной кожи. Чувяки были недорогие, красивые и очень прочные. Их шили вручную сапожники, преимущественно армяне, в том числе наши квартирные хозяева. Меня заинтересовало, как их делают, ведь снаружи швы не были видны. И однажды у наших хозяев я видел процесс производства. Вырезают по шаблону верх, украшают его строчкой из разноцветных узеньких полосок кожи, затем вырезают подошву и сшивают снаружи левые стороны верха и подошвы потайным швом. После этого тапочек выворачивают на правую сторону – и шов оказывается внутри. Операция выворачивания требует значительных усилий. Для производства тапочек у наших хозяев была потайная комнатка с замаскированной дверью: чтобы не увидел фининспектор и не пришлось платить налог.
Ещё одним дефицитом были носки, в магазинах их почти не было. Когда носки рвались, их штопали, но нитки для ремонта носков тоже невозможно было купить. Носки зашивала мама, иногда приходилось использовать нитки другого цвета. У нас было приспособление для штопки, позволяющее ровно натягивать один ряд ниток. После такой штопки зашитое отверстие выглядело более аккуратным. Иногда я сам зашивал свои носки. Когда мама что-нибудь шила на швейной машинке, то ручку машинки часто крутил я. После такой практики я сам мог кое-что шить.
Свободное копирование
