От имени мёртвых и живых

От имени мёртвых и живых

 Две страны, два государства, два гражданских общества — Германия и Россия. Новые времена, старая тема: нацизм и неонацизм.

 В Мюнхене (хочется верить, что в последний раз) судят неонацизм. Идёт крупнейший в послевоенной истории Германии процесс над неонацистами, над ультраправой группировкой, которая занималась организацией убийств, подготовкой терактов и ограблениями банков.

 По Нимфенбургштрассе, где находится здание Верховного суда, не пройти. Воздух наэлектризован: в залах — судьи и адвокаты, во дворе — целая армия тележурналистов, пятьсот поддерживающих порядок полицейских и многоголосая, многонациональная толпа с плакатами.

 Я — среди них. И сегодня немецкий язык здесь — не главный. Главный — язык солидарности и взаимопонимания: судят и нацистское подполье, и его организаторшу Беату Цшепе, последнюю, как мне казалось, нацистку на планете.

 А дома меня ожидал удар... Включаю интернет и читаю в статье российской нацистки, «журналистки» Ульяны Скойбеды про оппозиционера Леонида Гозмана. Подзаголовок: «ПРОСТО ЖАЛЕЕШЬ, ЧТО ИЗ ПРЕДКОВ СЕГОДНЯШНИХ ЛИБЕРАЛОВ НАЦИСТЫ НЕ НАДЕЛАЛИ АБАЖУРОВ. МЕНЬШЕ БЫЛО БЫ ПРОБЛЕМ».

 И печатается эта фашистская пропаганда в «Комсомольской правде», в официальной государственной газете! А подписывал к печати этот номер квалифицированный дежурный редактор. Уверена, что перед этим читали сию мерзость и ответственный секретарь, и главный редактор газеты В. Сунгоркин.

 Почему же не задрожала рука подписывающих? Да потому, что твёрдо знали: сейчас так можно! Абсолютно согласна с Виктором Шендеровичем, заявившим, что мракобесная политика Путина привела, точнее, опустила Россию до худшего гитлеровского тридцать четвертого года. Страшно подумать, что будет завтра со страной, если уже сегодня гражданское общество «всем миром, всем народом» не потребует у власти головной ответственности за это мракобесие и закрытия газеты. Германия научила своих граждан отвечать за политические заявления. Пример — история с Евой Херманн, любимейшей — по опросу 2003 года — телеведущей новостного журнала «Тагесшоу» на государственном канале АРД. Она была популярна и любима зрителями долгих семнадцать лет.

 Но стоило ей опубликовать книгу с несколькими хвалебными словами в адрес семейной политики «Третьего Рейха», как телезвезду молниеносно уволили с работы без выходного пособия. А в прошлом году она пострадала ещё и материально: суд Гамбурга открыл процесс о её полном финансовом банкротстве, что во многом характеризует западную политику, западную демократию, взаимосвязь и взаимодействие государства и общества.

 Российской же нацистке и антисемитке Скойбеде участь Евы Херманн, судя по сообщениям в СМИ проходящей недели, не грозит. Её ждет недолгая слава и популярность в стаде единомышленников. В. Сунгоркин, главный редактор «Комсомолки», по моему глубокому убеждению, это стадо возглавляет.

 Я же им славы не прибавлю, я из предков Гозмана, и из меня в сорок первом можно было сделать абажур, если бы хватило на него моей кожи. Не успели: я выжила.

Праздник Победы начался для меня 25 сентября 1943-го, когда нам разрешили выйти из леса. Этот праздник почти сорок лет отмечала дома и продолжаю праздновать этот день и в Германии. Так сложилась моя жизнь.

 Может, «фрау-абажур номер 2» Ульяна Скойбеда устроит себе тур по богатой братскими могилами Смоленщине? И, может быть, вспомнит она Эльзу Кох, надзирательницу нацистского концлагеря, собирательницу абажуров из татуированной человеческой кожи? Патологически жестокую немку-садистку, которую узники называли «овчаркой» и которая вошла в историю под кличкой «фрау-абажур»? Стоит ли напоминать, что Эльза Кох в 1967 году в камере баварской тюрьмы накинула на себя собственноручно сделанную верёвочную петлю?

 Я не верю в извинения «журналистки» Ульяны Скобейды. Простить и извинить можно поступок. Здесь же речь идёт об идеологии. Идеологии фашизма. Мне кажется, что она должна уйти из профессии, ибо эта журналистка недостойна иметь своего читателя. Недостойна и по христианским заповедям, и по человеческим нормам любви, морали и чести.