Профессия будущего

 Профессия будущего

 В семилетнем возрасте я впервые услышала слово «телевизор». Сменилось два поколения, и наши внуки с детского возраста свободно обращаются с телевизором, музыкальной системой, сотовым телефоном и компьютерными играми. И время мы уже считаем не на года, а на тысячелетия. Новым витком развития нашего времени стал «Его Величество Компьютер». С одним из подданных «Компьютера» IT-специалистом (IT-индивидуальные технологии – А.П.) господином Буркхардом Израилем мне удалось побеседовать.

А.П.: Господин Буркхард, я хорошо представляю профессию свободного художника, автора, журналиста, но не очень — свободного юриста, инженера, компьютерщика. С Вашим солидным образованием — банковским и экономическим — хорошо ли Вы устроены профессионально?

Б.И.: Как и во всяком деле, можно сказать: и «да, и нет». Да, потому что люблю мою работу, мне нравится то, что я делаю и чем занимаюсь. Импонирует тот факт, что я абсолютно независим от фирм, в которых приходится работать, и тем более от их руководства. Не последнюю роль играют деньги — пока нам неплохо платят. Но порой в собственной стране я чувствую себя польским или югославским строительным рабочим, которого фирмы приглашают на временную работу. Характер моей работы заключается в том, что я и мои коллеги всегда заменимы. Нас используют как рабочую силу — напрокат. Кончается контракт с фирмой, и ты свободен. Большие деньги мы получаем как бы для равновесия, потому что, закончив программу, можем оказаться безработными. К счастью, контракты, как правило, мы заключаем не напрямую с фирмами или конкретно, скажем, с банком, в котором я сейчас работаю, а через посредническую фирму (Kontrakter). Поскольку эта фирма имеет свой процент от моего заработка, она не заинтересована в моей долгой безработице, ищет и находит следующую работу. Почему, спросите Вы, я сравниваю себя с иностранным рабочим? Да потому, что социально я плохо защищён: не получаю отпускных, сам оплачиваю больничную кассу, меня мало касается специальные государственные страховки, и я сам ответственен за свою старость — не плачу взносы в пенсионную кассу, как все другие служащие. Государство не только мало заботится о нас, но и приняло пакет законов «Gesetz gegen Scheinselbständigkeit», осложняющих нашу жизнь. Не буду пояснять эти законы, скажу только, что появился риск из свободного предпринимателя превратиться в номинально свободного. Представьте 40-50-летнего солидного господина с огромным опытом и служебным стажем, который согласно этому закону вдруг начинает вносить первые взносы в пенсионную кассу наравне со вчерашними школьниками.

А.П.: Богатство и благополучие — вещи относительные. Но жить в Мюнхене, содержать четырёхкомнатную квартиру с двумя гаражами, а работать во Франкфурте-на-Майне и оплачивать гостиницу по моим эмигрантским представлениям – дороговато. Что заставило Вас дома быть гостем?

Б.И.: Столица Баварии для многих перестала быть уютным городом. Приглашаю Вас в любой понедельник на первый утренний поезд «Мюнхен — Франкфурт-на-Майне». Вы вряд ли найдёте свободное место. Специалисты разных профессий едут на промысел. В Мюнхене давно образовался переизбыток врачей, юристов, архитекторов, а с закрытием фирм «Nixdorf» (производство компьютеров) и «Domier» (оборонное производство), со слиянием «Hypobank» и «Vereinsbank» сломался рынок компьютерщиков, и такие специалисты, как я, вынуждены искать работу на стороне. Франкфурт-на-Майне — это своеобразный немецкий финансовый Уоллстрит, которому требуется много специалистов.

А.П.: И всё это, как я понимаю, приводит к ещё большей конкуренции среди Ваших коллег. Правда, в то же время в стране говорят о нехватке специалистов, и стоит вопрос о приглашении ещё 30 тысяч программистов из третьих стран. Как это можно объяснить?

Б.И.: В целом по стране действительно не хватает специалистов мастер-класса. Нам нужны: новая методика, новая технология и новая динамика, а университеты Германии пока недостаточно готовят специалистов такого уровня.

А.П.: Но я знаю, что в некоторых университетах студенты занимаются даже разработкой искусственного интеллекта компьютеров будущего.

Б.И.: Мой шеф, с которым я сейчас работаю, как раз такой специалист, но его знания пока не востребованы и вряд ли будут востребованы в банковском деле. Я убеждён, что искусственный интеллект этих компьютеров будет полезен в индустрии будущего. Новое время принесёт миру и новое развитие. Что же касается специалистов у развивающихся стран, я не думаю, что их окажется много в Германии: трудный язык, наше недалёкое историческое прошлое и современное отношение к иностранцам станут препятствием для многих. К тому же, например, индийцы традиционно ориентированы на Америку — там очень сильная их инженерная братия. К нам же на заработки всё чаще едут англичане, бельгийцы и голландцы. Благодаря компьютеру мы всё больше становимся интернационалистами.

А.П.: А что Вы знаете о специалистах российской школы? Или Вы всё ещё думаете, что по Москве медведи бродят?

Б.И.: Оставим лес для медведей. Скажу только, что мы были удивлены уровнем подготовки наших российских коллег, т. к. совсем недавно ещё существовал американский запрет на поставку в Россию новых технологий. Со мной над проектом сейчас работает русская дама из Украины. Можете представить уровень её подготовки, если она с минимальными знаниями немецкого языка работает с нами на равных!

А.П.: А как обстоят дела у Вас с новаторством, с инициативой в работе? Как с новыми идеями?

Б.И.: К собственной инициативе я отношусь осторожно. Каждая рабочая программа просчитана заранее и по срокам, и по затратам на её исполнение. На 80% мы полностью зависимы от задания, а на 20% нужны наши идеи и инициативы. Симпатии в бизнесе — не в счёт. Если я буду гениален и смогу годовую программу выполнить за шесть месяцев, то, как говорят русские, я подрублю сук, на котором хорошо сижу. Но если чувствую, что под мои новые идеи можно получить контракт — разработать новую программу, над которой я смогу работать, – то наши симпатии с шефом окажутся взаимными.

А.П.: И последний вопрос к Вам как к банковскому работнику. На территории России сейчас действует много немецких банков. В начале 90-х в моём городе Смоленске я открыла счёт на имя матери и периодически посылала ей деньги. Но насколько невыгодно: на каждые $100 я теряла 60 дойчмарок! Такого грабительского налога нет ни в одной стране мира...

Б.И.: Уверен, что Deutsche Bank берёт с Вас за услуги не многим больше, чем в Германии. Это скорее российская политика — удержать максимум из этих налогов. Вы дважды меняете деньги: марки на доллары, потом доллары на рубли и дважды платите налог за посылку денег и за их получение. Мы с Вами можем только мечтать о цивилизованной политике в России и стабилизации российского рубля.