Глава 28
На фото: я стою на сваебое «Сумитомо», в кабине - машинист Александр Анашкин. г. Надым. Апрель 1982 года.
В одном из своих писем я упоминал, что весной 1981 года в наше управление для работ по забивке шпунта пригнали копёр «Сумитомо», по-простому мы называли его сваебоем. Каждая шпунтина — это металлический прокат специальной конфигурации шириной 0,6 метра и длинной более десяти метров. Такие шпунтины одна за другой последовательно забивались в береговую кромку причала. Длина надымского причала — 600 метров, плюс боковые стенки.
На сваебое работал экипаж из трёх человек — машинист и два сваебойщика. Для продуктивной работы им требовался ещё и сварщик-резчик. Как-то в сентябре ко мне подошли сваебойщики Славик Соловьёв и Иван Букреев с машинистом Александром Анашкиным и предложили перейти работать к ним в звено сварщиком (в бригаде я выполнял общестроительные сварочные работы). «Работа, конечно, тяжеловатая, — сказали они, — надо будет постоянно устранять поломки на сваебойной установке, варить оголовники, при том, что кругом мазут. К тому же работа постоянно на открытом воздухе. Но зато и зарплата будет повыше, чем в бригаде — здесь мы работаем на сдельщине: как потопал, так и полопал. Мы заметили, что ты парень прилежный, в работе добросовестный, нам такой и нужен. Согласен?»
Ну, как после такой похвалы отказать хорошим ребятам? Я согласился. Работа, конечно — не приведи Господи... Мало того, что оказалась очень тяжёлой, но ещё и опасной. Копёр пригнали не совсем новый, постоянно что-то ломалось и отрывалось то на самОм молоте (его назначение — методичными мощными ударами забивать сваи), то на чёрной от копоти стреле, высота которой чуть не двадцать метров. Туда нужно было регулярно со сварочной маской и со сварочным кабелем в руке не только залезть, но и что-то там, на высоте, варить. А если мороз за минус тридцать и ветерок с позёмочкой? Да... Был молодой, лазил, как обезьяна по лианам.
Опасен и процесс забивки шпунтин. Каждая из них весила около полутоны. И вот такое стальное профильное полотно пятнадцатиметровой длины свебойщики цепляли крюком за один край и лебёдкой вздымали вертикально на всю её высоту. В ветреную погоду шпунтину, несмотря на её тяжесть, мотало из стороны в сторону как былинку, она так и норовила сорваться с крюка, упасть и задавить кого-нибудь, при этом невозможно было попасть её нижним боковым гребнем в паз той, которую забили раньше. Эта процедура выполнялась сваебойщиком с лестницы, на высоте трёх метров — такой впоследствии предполагалась высота причальной стенки.
Когда же всё-таки паз удавалось поймать, шпунтину осаживали до тех пор, пока она не упиралась в грунт. Затем к верхней части шпунтины, туда, куда цепляли крюк, по стреле подводили тяжеленный, тот самый молот и заводили его на неё. И начинался процесс забивки. По научному — процесс осаживания. Десять минут — и шпунтина погружалась в грунт на всю глубину (в Надыме грунтом везде служил мелкий речной песок, собственно, и сам город Надым стоит на огромной песчаной площадке — песок везде, как на пляже, такая особенность). За это время я успевал прорезать резаком небольшое отверстие в верхней кромке следующей шпунтины — и всё повторялось сначала. Труд просто каторжный — трудней не было работы ни до, ни после этого звена. Но и зарплату получали хорошую.
Свободное копирование
