Немецкий флот вследствие полного бездействия французского и английского флотов по сговору французских, английских и русских господ родзянко повел наступление своими главными силами в Балтийском море. Немецкая эскадра превосходила наши силы в несколько раз, но Балтийский флот решил, погибая в неравной битве защитить подступы к Петрограду. Как ответили команды кораблей, находившихся на передовых позициях?
А вот как: "Радио. Морские силы Рижского залива шлют привет, дорогие товарищи. Будьте стойки, умрите, но не уступайте наступающему извне врагу, посягающему на нашу революцию. По первому зову мы готовы и с вами умрем, но не допустим посягательств. Сообщайте о себе: "Рюрик", "Богатырь", "Олег" и "Андрей Первозванный".
Приходившие из боя с пробоинами миноносцы быстро залечивали свои раны и снова уходили на позиции. Операциями в бою руководил один из талантливых адмиралов Развозов. Накануне сражения он прибыл на съезд Балтфлота и задал вопрос, может ли он быть уверен, что за все время сражения его приказы будут выполняться беспрекословно. Ему ответили: "Ваш приказ в бою - закон. Тот, кто осмелится не исполнить боевого приказа, явится врагом революции и будет расстрелян". Флот не признавал сентиментальностей Керенского и жестоко расправился бы со всеми, кто осмелился бы не выполнить боевого приказа. Когда несколько офицеров с "Рюрика", будучи на позициях, позволили себе во время боевой обстановки напиться пьяными, они были немедленно осуждены и разжалованы в кочегары.
Если в этом генеральном морском сражении немецкий флот и имел стратегический успех благодаря своему значительному качественному и численному превосходству и занятым более выгодным позициям для развертывания крупных боевых судов, то все же офицеры кайзера должны были убедиться, что взятие первой оборонительной линии им стоило весьма значительных потерь и что они встретили не развалившийся, по заверениям Керенского, красный флот, а тех, кто геройски умирал в морских пучинах, окрасив своей кровью морские волны. Они также убедились, что взятию второй оборонительной линии будет предшествовать решительное морское сражение, где будет введен в бой весь Балтийский флот. При таком положении вопрос о достижении победы над Балтфлотом являлся весьма сомнительным.
Беспримерная стойкость наших моряков, бесстрашие атакующих миноносцев и подводных лодок, вероятно, убедили немцев, что Балтфлотом руководят не анархия, которая сулит легкость победы, а сознательная и дисциплинированная воля революционных моряков и знания талантливого флотоводца Развозова, поддержанного в проведении данной операции Центробалтом.
Моряки с тонущих кораблей слали проклятья не только завоевателям-немцам, покорным Вильгельму, но и Керенскому как предателю. Керенский же в эти тяжелые дни испытаний для Балтфлота, когда волны Балтийского моря окрашивались кровью революционных моряков, прислал позорную телеграмму: "Настал момент, когда Балтийский флот ценою своей крови должен искупить свои преступления и свои предательства перед родиной". Это была последняя капля, переполнившая чашу терпения моряков. Она глубоко возмутила сердца тех, кто в течение нескольких дней не выходил из боя; она еще более обострила ненависть и презрение к Временному правительству.
Флот, с яростью отражая немецкое наступление, ни на одну минуту не забывал о своей главной и основной задаче. Отразив первую атаку немецкого флота, Балтфлот сам готовил поход на Петроград.
Боевая жизнь кипела. Выведенные из строя корабли приходили в доки, быстро ремонтировались и снова уходили на позиции, между тем как другие готовились к битве на другом фронте - революционном. Матросы не знали в эти дни отдыха, но они были бодры, жизнерадостны, полны веры в свою окончательную v победу. Они работали день и ночь. Их героизму не было пределов. Вот слова и оценка адмирала Развозова: "Я не верил до этих дней в боеспособность флота. Теперь я преклоняюсь перед геройством флота и знаю, что новый немецкий поход нам не страшен, - мы сумеем отстоять честь России".
Через восемь дней после начала сражения пороховой дым, застилавший Балтийское море, начал рассеиваться. Гул орудий смолк. Немцы, прорвавшие Моонзундские позиции, все же заняли укрепленные острова Эзель, Даго, Моон и Вормс. Но этими потерями не была поколеблена вера моряков в свою боевую мощь. Флот твердо удерживал вторую оборонительную линию и снова готовился к схватке, но на сей раз на два фронта:
против завоевателей со стороны Германии и против внутренних врагов русской буржуазии.
