После мужчин в баню шли женщины, доставлявшие немало наслаждений банщику. Баня, кажется, и была причиной беременности нескольких баб, хотя начальство строго преследовало это, так как смотритель, за недосмотр, мог лишиться и должности.
Многие арестантки сидели вместе с детьми, но это были дети, появившиеся на свет божий еще до тюремного заключения. Несчастные создания эти подвергались всем неудобствам заключения, перенося тяжесть спертого воздуха, непитательность отвратительной арестантской пищи, угар, холод, простуду и т. д.
К чести обитателей тюрьмы и даже часовых нужно сказать, что все, без исключения, относились к детям с замечательною заботливостью, гуманностью и человечностью; часовые улыбались, глядя на маленькие существа, ползавшие и бегавшие по двору, а арестанты постоянно угощали детвору тюремными лакомствами и носили на руках; не было настолько грубого, черствого человека, у которого не появилась бы озаряющая лицо улыбка, какая-то задушевная, таящаяся в глубине души нежность при виде невинного создания, с доверием простирающего к нему рученки
И как же оживляли дети тюрьму!
Словно откуда-то из неведомых мест врывалась с ними жизнь. Сколько затаенных вздохов, сколько радостных картин проносилось у всякого, кто давно не видел своих детей, своих маленьких сестер, братьев...
После бани или до бани, как придется, арестантам самим смотрителем выдавалось чистое белье, состоящее из рубашки, штанов и онуч из грубого холста. Белье, обыкновенно, бывало всегда старое и рваное, несмотря на постоянную поставку нового одним монополистом, который вместе с тем, конечно, поставлял значительный % выгоды и тюремному начальству. Впоследствии в Черниговском замке решили, чтобы арестанты сами шили белье и обувь, так как в мастерах различного сорта недостатка не было. Вещь хорошая, но, к несчастью, большинство заработанной платы не доходило до рук арестантов, уже не говоря о гнилых материалах, которые выдавались мастерам. Сапоги, например, получались такие, что, при самой аккуратной носке, не было физической возможности носить их более месяца, а между тем в год полагалось на арестанта всего две пары; заключенные поэтому дохаживали сроки босиком, несмотря на времена года и погоду. Скажем, наконец, что арестанты спали на голых нарах без всяких постилок, и только в наше время губернатор предписал выдать заключенным мешки для сенников, что и было исполнено тюремным начальством, но не особенно охотно.
Свободное копирование
