21 декабря. Деревня Старое. «Милый М. М.! Соскучился я о тебе, и письма твоего нет. Хочется узнать, как живешь. Зима навалила снегу много, везде чисто, бело, только чернеет лес. В избе тепло. Дровишки есть. Ложимся спать в девять. Я еще иногда часок почитаю, да и тоже на бок. Кругом глубокая тишина. Фронт отодвинулся. Не стало слышно орудийной стрельбы, не слышно гула моторов. Последний раз немец бомбил днем в конце ноября. Шел паровоз против деревни. Откуда возьмись, самолет. Машинист с полного хода остановил паровоз в выемке, и все сброшенные бомбы, штук 10, попали в стог сена, в коровник, штук 5 — в переезд около линии, а остальные вокруг. Будка путевого и семья остались целы, а паровоз пошел своим ходом. Все произошло быстро, на глазах. Ребята принесли мне хвост от бомбы. Тревог не стало. Выйдешь ночью на улицу, темно, тихо, все спят спокойно. Уже стали забываться и тревоги, и бомбежка, и бессонные ночи. Как-то был в Кузьминской больнице. Получил одно удовольствие от езды в розвальнях и тулупе на сене. Лошаденка все бежала рысцой, а день был на чудо прекрасный. Легкий морозец, солнышко, деревья все в инее, как нарочно убранные, и стояли точно на картинке. Поздравляю с наступающим Новым годом. Желаю здоровья и скорейшего возвращения. Петр Мищенко».
Свободное копирование
