20 апреля. Пасхальную заутреню прослушал, как и вся Москва, под открытым небом — у храма в Брюсовском переулке. Движение по переулку было прекращено. Милиция (да, да) наблюдала за порядком, а громадная толпа, не попавшая в храм, с зажженными свечами благоговейно ждала начала службы и всколыхнулась, заслышав: «Воскресение Твое, Христе Спасе». Двадцать лет убивают Христа, распинают Его вновь, но не убили, да и не убьют.
Чита. «Трудовой день наш заполнен, но дельного на пользу ничего не вижу. Сижу на шее народа и потребляю все, что народ создает своими руками для себя, и мне делается стыдно. С другой стороны, я готовлюсь для грядущих битв с врагом. Поэтому, народ должен кормить меня, и в этом случае я начинаю чувствовать себя "боровом", которого специально откармливают на "зарез", на мясо, и неприятно бегут мурашки по телу. Паршивая штука эта война, сколько она уносит молодых людей, сколько средств расходуется на нее. Я не страшусь войны, только бы быстрее уже начиналась, хотя она и так не за горами и ждать ее долго не придется. До свидания. А.Подосинников».
Загорск. «Спасибо за стихотворение Садовского. Мне хочется взять у Вас и его "Каменку".
Читая "Войну и мир", все время сравнивала с нашим временем. Как там все прозрачно, и как у нас густо и как плотно — не продохнуть. Там даже походы как-то легко описаны, есть какая-то струя бодрости. Замечательно описан Николай Ростов в сражениях. Какая ясность, наивность и чистота души. Еще легкая душа была у автора. Видишь, ценишь и любишь Кутузова. Замечательно милы все Ростовы. Вот Вы не любите сумерек, а для меня ужасно тяжело утро в выходной день. Столько скучной работы — и стирки, и уборки, и грязи — и так мало сил привести все в исполнение. Татьяна Розанова».
Чита. «Ваше "медицинское письмо" получил и остался очень доволен ответами на мои вопросы. А недавно я получил и опровержение в отношении моего сына "Рыжего" от жены и матери, которые, оказалось, решили посмеяться надо мной. Этими днями был занят чтением "Наполеона" Тарле, уделяя этому 20–30 минут ежедневно, другими словами, все свое "личное время". Но если бы дни были в пять раз длиннее, то от этого было бы не лучше и "личного времени" было бы не больше, так как наше начальство постаралось бы заполнить и это время. Третьего мая пришлось посмотреть в Чите, за семь километров, "Без вины виноватые", но на обратном пути я уже каялся, что пошел в Читу. Либо "цветущее Забайкалье" показало себя забайкальским адом — был ужасный шторм, идти было невозможно, дышать тоже. Песок проникал во все поры тела, глаза открыть было невозможно. По приходе домой еле отмылся. Александр Подосинников».
Свободное копирование
