Вскоре мой отец уехал в Россию. Его сопровождал Стефен. Дедушка и бабушка предложили Герману его в попутчики потому, что Стефен никогда ранее не путешествовал. Конечно, за этим предложением скрывалось и желание увидеть все глазами члена семьи и, таким образом, составить свое мнение о новой родне их дочери. Отец понял это и с готовностью согласился.
Они отправились на грузовом судне и спустя шесть недель вернулись обратно. Дни, проведенные в России, произвели на Стефена неизгладимое впечатление. Ему понравились люди, поразило гостеприимство, с которым его везде встречали, бесконечные званые обеды, длившиеся до утра, полуночные пикники на речных островах. Особое впечатление осталось от поездки вверх по Двине на колесном пароходе. Подымая веером сверкающие брызги, шлепал он лопастями колес, выискивая дорогу среди спускавшихся навстречу плотов. Пароход медленно шел то на глубокой воде, то по мелководью, вдоль постоянно менявшихся берегов и песчаных кос, и плескавшиеся в воде ребятишки махали ему вслед.
У Архангельска, по мнению Стефена, есть свое особое очарование. Широкие улицы, выложенные брусчаткой, деревянные тротуары, много старинных каменных зданий и церквей, но большинство строений — деревянные. Дома состоятельных горожан основательные и красивые. В городе много зелени, вдоль набережной тянутся аллеи. Многоэтажных домов, которые обычно омрачают улицы, в Архангельске нет.
Но иногда Стефену казалось, что он попал в далекое прошлое. Трамвая нет, люди ходят пешком или ездят на лошадях. Даже в лучшие дома — хоть в них паркет, богатая обстановка и электричество — воду доставляют с реки. По утрам ему довелось наблюдать, как лошадь спускается к реке с пустой бочкой на тележке, а потом тянет тяжелый груз вверх по склону к кухонной двери. Здесь воду переливают в другую бочку, стоящую в коридоре рядом с кухней, и уже отсюда берут ее для кухонного котла и прочих надобностей. Кухонные отходы и мусор сбрасывают в помойные ямы во дворах. Туалетом в доме, где он останавливался, служат два маленьких смежных помещения. В первом — на столе с мраморной столешницей стоит кувшин для умывания, таз, имеется зеркало, мыло и прочие принадлежности. В другом помещении устроены два стульчака разных размеров с тяжелыми крышками. От них вниз, в вырытую яму, идут желоба длиной до двадцати футов. Ежегодно весной яму чистят и содержимое куда-то увозят.
Люди там дружелюбны и гостеприимны, поддерживают родственные отношения. Жизнь небольшого, но очень оживленного порта достаточно содержательна. В Архангельске есть клубы, устраиваются вечера, танцы, бывают театр и опера — все в свой сезон. Но самое главное, он понял, что новая родня готова принять Нелли в свой круг и сделает все, чтобы она была счастлива.
Я никогда не узнаю, какие разговоры велись между моим отцом, его матерью и опекуном. Много лет спустя мне намекнула о них одна из двоюродных сестер отца, теперь уже пожилая дама. «Я женюсь только на ней, и ни на ком другом!» — передала она слова отца, которыми он будто бы закончил долгие обсуждения. Может быть, они сомневались, стоит ли везти юную невесту из другой страны, ведь здесь у нее нет ни родственников, ни друзей, ей будет труден язык. Холодные зимы, обычаи и весь образ жизни русских северян совершенно отличаются от того, к чему она привыкла. Они, конечно, не знали мою мать: будучи шотландкой, она обладала врожденной способностью адаптироваться к любым условиям.
Свободное копирование
