Конец сентября.
Альманах, замышленный „Скорпионом", прельстил почемуто Бунина и у него началась погоня за литераторами, стали мы „альманашниками". Бунин писал Максиму Горькому. Тот отвечал: „Альманах? — могу".
В субботу, кажется, мы виделись с Горьким в Большой Московской. Как всегда, он в рубахе. Усы мужицкие. Полунамеренная грубость речи. Обедали вместе.— „Только я в общую не пойду, глазеть будут. В самой этой нашей славе утопаем, как лягушки в болоте". Говорил еще: „Пора репутацию нашу портить. Надоело!" И еще: „Уж только про общественные вопросы не говорите!" Мне очень руку пожимал, просил прислать книгу. — О вас давно наслышан. Интересуюсь очень. Вот Иван Алексеевич читал. Прелесть.
Иван Алексеевич Бунин и Юрий Петрович Бартенев самые ярые распространители моих стихов.
Позже было собрание и у меня. Покупали у Черногубова разные бумаги. Но он дорожится. За стихи Фета просит 35 р. за 8 строк, за записку Пушкина 50 р.
Свободное копирование
