Первый день в Петербурге. Серебряная старость
Итак, я в России! Я люблю общий вид этой страны и не нахожу в нем ничего печального.
В 10 часов мы были в Петербурге. Громоздкая карета, вероятно, служившая еще во времена Екатерины, доставила нас в Hotel de France, где мы поместились весьма комфортабельно.
Отогревшись у камина и освежив себя прекрасной ванной, я позавтракала с большим аппетитом, причем нашла, что здесь самый лучший на свете хлеб, изготовляемый немцами, получившими, как известно, при Петре исключительное право быть булочниками и аптекарями. Отослав два письма моим знакомым, я получила ответ, что один из них заедет за мной в полночь и чтобы я к тому времени принарядилась.
В назначенный час он повез меня на тройке в Restaurant Vert, что на Мойке.
Войдя в голубой кабинет, я услыхала нестройный шум голосов и, очутившись затем в обширном зале, остановилась, смущенная и ослепленная блеском оружия, орденов, бряцающих сабель, аксельбантов и эполетов, которые в каком-то хаосе запестрели передо мною. Слышала, как во сне, что меня представляют князьям, графам, баронам, и машинально отвечала на их приветствия, и, только выпив первую рюмку водки и закусив, по русскому обычаю, начала отдавать себе отчет в окружающем. Я увидела, что нахожусь в среде блестящих представителей старости, которую по цвету ее волос называю серебряною.
Постепенно овладев собой, я засыпаю этих господ вопросами об их мундирах, чинах, орденах (у одного генерала было надето 17 орденов) и быстро приобретаю большие сведения в этой полковой науке, которую к концу месяца знала даже лучше самих русских.
Шампанское еще больше развязало языки. Меня осыпали любезностями, научили пить брудершафт и, наконец, повели к ужину, который длился до 7 часов утра.
После ужина я со своим спутником, чтобы освежиться, снова каталась на тройке. Проехав Полицейский мост, Миллионную, мы неслись мимо Зимнего и Мраморного дворцов и, спустившись к Неве, летели по ней как стрела. Справа поднимался купол Исаакия, слева высился шпиц Петра и Павла, а вот и крепость, где хоронят членов императорской фамилии; тут же неподалеку и скромный домик Петра.
Золоченый шпиц, поднимающийся над крепостью, приводит мне почему-то на память следующие стихи моего соотечественника Bayard'a Taylor'a озаглавленные "Нева":
"Стройте, громоздите сколько угодно -- придет час, и я со всей семьей моих притоков помчусь, свободная и быстрая, как аквилон, и молчаливая, как снег. Камни каждого из ваших сооружений затрещат и рассыплются от мороза, ваши купола падут, и все ваши гранитные преграды повалятся под напором моих льдин.
Вечерняя заря разливается над церквами, дворцами и храмами; в городе загораются тысячи огней, и Нева с едва слышным шепотом течет между своими островами и глубоко хранит от вас свою тайну".
Свободное копирование
