* * *
В главе VI этих моих воспоминаний я рассказал о моей причастности к сельскохозяйственным опытным полям и упомянул, что я еще тогда (в начале 900-х годов) думал об издании сводки их тогдашних достижений. Когда поэтому нам было предложено в [...] {В тексте год отсутствует.} году приступить к изданию "Результатов работ русских сельскохозяйственных опытных учреждений" отдельными выпусками по отдельным темам, я отнесся к этому предложению в высшей степени сочувственно, несмотря на очевидную бездоходность или даже вероятную убыточность такого предприятия. Издательство Наркомзема "Новая деревня" отклонило от себя это издание именно по причине его нерентабельности. Такой чисто коммерческий подход к столь важному и нужному начинанию казался мне недостойным государственного издательства, задачей которого является обслуживание сельского хозяйства. В прежние времена, располагая свободными средствами, мы неоднократно проводили общеполезные, но нерентабельные издания, и я по опыту знал, что свести на них концы с концами при правильном определении тиража и правильной калькуляции вещь не совсем безнадежная. Я решил рискнуть и на этот раз и предпринять издание "Итогов работ русских опытных сельскохозяйственных учреждений", как по моему предложению было названо это издание.
Принимая это решение, я отлично знал, что помимо материального риска я взваливаю на наше лишенное материальных ресурсов издательство или на плечи его сотрудников весьма большую, ответственную и притом неблагодарную работу, так как сводки эти изобилуют таблицами, диаграммами и проч. На деле эта работа оказалась во многом и более трудной, и более ответственной, и 3. П. Измайловой пришлось отдать изданию очень и очень много сил. Без ее настойчивости едва ли сводки эти увидели бы свет. Молодые авторы отнеслись к печатанию своих произведений с неожиданным индифферентизмом, что было особенно странно после громадного труда, положенного каждым из них на составление труда в рукописи. Сдав издательству свои рукописи, плохо переписанные, изобилующие ошибками и несогласованные в частях и разделениях, они считали свое дело сделанным и не проявляли никакого интереса к набору и верстке. Это была прямая противоположность старым авторам, которые, как М. О. Гершензон или М. А. Мензбир, сделав какое-либо исправление в рукописи или в корректуре, специально, бывало, заходили в издательство, а то и в типографию, чтобы проверить, понята ли их поправка. И старики так делали и в молодости, и в старости. Таков был стиль работ и таково было чувство ответственности. Новое поколение выходило с другими привычками.
Первые выпуски "Итогов" вышли к открытию Первой сельскохозяйственной выставки. Мне передавали, что когда эти книжные новинки были поданы на стол Рыкову, он сказал представителю "Новой деревни": "Вот что вам нужно было издать!"
Все же мы выпустили пять выпусков "Итогов". Принесли ли они пользу русскому сельскому хозяйству?
То же беспечное отношение к печатаемому труду его проявил ученик П. Б. Ганнушкина-- Н. П. Бруханский. Несомненно, Н. П. положил немало труда при подборе и классификации материалов, иллюстрирующих в его "Судебной психопатологии" различные аномалии в психике революционного времени, благодаря чему книга его даст богатый запас фактических наблюдений будущему исследователю эпохи. Но такой исследователь, когда он обратится к этому источнику, во многом будет обязан З. П. Измайловой, проработавшей книгу с ее автором от абзаца к абзацу. Кроме названной книги, мы под общим руководством П. Б. Ганнушкина выпустили в те годы ряд медицинских книг -- преимущественно принадлежащих перу его учеников.
*23.II.33 скончался Петр Борисович Ганнушкин. Это был человек большого ума и исключительной сердечности, что редко сочетается. Впрочем, среди моих друзей я знавал таких, гармонично сочетавших необыкновенный ум и необыкновенную отзывчивость. Назову для примера Николая Васильевича Сперанского. Но ведь вообще я был необыкновенно счастлив в друзьях... Познакомился я с Петром Борисовичем сравнительно недавно, в 192 [...] {Год отсутствует.} году, когда он захотел выпустить в нашем издательстве небольшую свою брошюру "Психиатрия" {Ганнушкин П. Б. Психиатрия, ее задачи, объем, преподавание. М., 1924.}. С тех пор мы поддерживали знакомство, видаясь, впрочем, нечасто. Мне приятно теперь отметить, что этот недюжинный человек проявлял в течение всего нашего знакомства определенное ко мне расположение, совершенно мною не заслуженное. Когда он недавно кончил последний свой труд "Клиника психопатий, их статика, динамика, систематика", он пожелал опять-таки непременно издаваться у нас, на этот раз уже в издательстве "Север". Мне нелегко было провести это сквозь все разрешения, ибо "Север" по типизации своей медицины не издает. Все же все трудности формального свойства и трудности бумажные были наконец преодолены, книга набрана, сверстана, подписана к печати. Петр Борисович, как будто предчувствуя надвигающуюся катастрофу, необыкновенно волновался ходом корректур, торопил печатание. Но тут, как назло, вышло небывалое в моей практике обстоятельство. Мы при корректуре постоянно отмечали, что оттиски изобилуют "заусенцами". В типографии меня заверяли, что перед печатанием пройдут щеткой и устранят эту неприятность. Однако когда дело дошло до печатания, то пришлось признать, что текст отлит монолитом с изношенными матрицами и что удовлетворительной печати получить нельзя. Пришлось всю книгу вновь переливать! Отсюда неожиданная задержка в выпуске. К тому же я из-за гриппа не выходил, не мог быть лично в типографии, а там вышли пререкания у наборного цеха с печатным. Мне горько, что все это доставило огорчение Петру Борисовичу. Мы с ним по этому делу говорили на днях ночью по телефону, а 23-го Зинаида Павловна телефонирует в издательство как слух, что Петр Борисович заболел аппендицитом и предстоит операция. Не желая беспокоить его домашних, звоню П. М. Зиновьеву. Отвечает: "Петр Борисович вчера скончался в Кремлевской больнице на операционном столе от слабости сердца. Оперировали Розанов и Мартынов. Смерть была неизбежна, ибо найден рак кишечника и прободение слепой кишки..." Я ушам своим не верил!
На похоронах я из-за гриппа своего не мог быть. Но был на первой гражданской панихиде. По возвращении домой подхожу к телефону по звонку. Слышу незнакомый женский голос: "Вы меня не узнаете? Немудрено. Мне трудно говорить. Меня переехал грузовик, раздробил нижнюю челюсть, скальпировал череп. Я -- жена Юв. Ив. Липковского (бывшего издателя). Извещаю вас, что он скончался от разрыва сердца. Завтра похороны".
Не слишком ли много смертей за раз?
28.II.33. Просидел у нас С. В. Сперанский вечер. Говорили о Петре Борисовиче. Сергей Васильевич познакомился с Петром Борисовичем через его брата Ивана Борисовича, с которым сошелся в университете. Их было три брата. Жили очень дружно в номерах Скворцова, пока отец их не перевелся в Москву и не получил обширной казенной квартиры при Воспитательном доме. По смерти он оставил детям хорошие средства. Петр Борисович свою долю наследства скоро прожил, тогда как братья его положили свои части в Государственный банк и проживали одни проценты, осуждая легкомыслие Петра Борисовича. Но разразилась революция, капиталы были конфискованы, и Петр Борисович, в свою очередь, мог спросить братьев, что они выиграли от своего благоразумия.* {Текст, отмеченный звездочками *...*, представляет собой дневниковые записи М. В. Сабашникова, включенные им в "Записки".}
Свободное копирование
