В гостях у С. Н. Прокоповича
О кровавом столкновении 9 января в Петербурге мы в Москве узнали лишь на следующий день. Впечатление было гнетущее. Всюду собирали деньги на помощь пострадавшим. Мне по какому-то делу надо было ехать в Петербург, и мне дали отвезти туда собранные деньги. Лица, которым надо было вручить собранные деньги, могли быть арестованы. В таком случае следовало передать деньги кому-либо из редакторов газет "Наша жизнь" или "Сын отечества". В Петербурге я узнал, что редакция "Нашей жизни" закрыта, но что редактора С. Н. Прокоповича можно в 7 часов вечера застать на квартире. Когда я в указанное время явился, у подъезда сидело двое мужчин, присутствие которых мне показалось подозрительно. Но мне только что сообщили, что у С. Н. Прокоповича все благополучно. Я взошел в третий этаж и позвонил. Мне отворил полицейский. Я попал в засаду! В передней множество шуб. Кабинет полон людей. За письменным столом жандармский офицер просматривает находящиеся в столе бумаги. По прочтении он одни возвращает на место, другие откладывает в сторону. Все стулья и диван заняты безмолвной публикой, изредка перешептывающейся между собой. Потеснились и дали мне сесть. Я чувствовал себя преглупо. Хозяина я никогда не видел и не мог установить поэтому, находится ли он среди нас. Какое дать жандармскому офицеру объяснение моего прихода и наличности при мне изрядной суммы денег? Ну, да к редактору газеты мало ли зачем приходят! Записку с адресами лиц, через кого можно было передать пожертвования, я поспешил разжевать и проглотить. Так просидели до утра. Покончив с письменным столом, жандармский офицер произвел обыск личный всех присутствующих и на каждого составил протокол. Я был последним и, прослушав опросы всех, увидел, что хозяина между нами нет. Около 7 часов жандармский офицер удалился. Невысокий пожилой господин в очках, очевидно, друг хозяина, чувствовавший себя менее принужденно, чем мы все, чужие, предложил, ввиду неудобного часа для возвращения домой, перейти в столовую и закусить "чем Бог послал". В буфете нашелся хлеб и сыр. Мы подправились, а в восьмом часу стали расходиться. Белевский, как назвался господин, взявший на себя роль хозяина, отведя меня в сторону, спросил: "Вы из Москвы? Издатель? "Северный вестник" ваша сестра издавала? А "Полет птиц"? Вам очень нужен Сергей Николаевич? Он арестован, но я смогу передать, что нужно". Но я не решился довериться совершенно мне не известному человеку. Несколькими часами позже, придя в редакцию "Сына отечества", чтобы передать деньги по последнему, еще действовавшему адресу, я опять встретил Белевского в кабинете редактора. "Ну, я на минутку выйду! -- предупредительно засмеялся Белевский.-- Михаилу Васильевичу очень нужно переговорить наедине!"
С Белевским мы свели после этого знакомство. Он оказался бывалым, много видевшим, наблюдательным и вдумчивым человеком. Он отлично владел пером, и впоследствии Н. В. Сперанский, когда он заведовал иностранным отделом в "Русских ведомостях", познакомившись с Белевским через меня, устроил его корреспондентом в Париже, после переезда в Россию К. В. Аркадакского (Добриновича, подписывавшегося буквой "К"). Его живо написанные корреспонденции, подписанные псевдонимом "Белорусов", охотно читались и всегда вызывали к себе внимание удачным выбором тем и свежим подходом к изображаемому.
С С. Н. Прокоповичем я так тогда и не встретился, и мы с ним познакомились много позже.
Свободное копирование
