Кончина В. С. Ижицкого и приглашение Синькевича Н. И.
Зимой 1898/9 г. заболел аппендицитом В. С. Ижицкий. Врач любимовской заводской больницы Долгополов настоятельно советовал ему оперироваться. Для этого Виктор Станиславович весной приехал в Москву и лег в клинику Боброва на Девичьем Поле (Пироговская улица). К сожалению, операция не принесла пользы. Она обнаружила большой гнойник и сращения, и вскоре после операции Виктор Станиславович скончался в клинике же. Для нас это была большая и личная, и деловая потеря. Мы с ним сошлись и были близки. Со времени же приобретения Любимовки Виктор Станиславович стал в нашем деле человеком весьма нужным и трудно заменимым.
Мы обратились с просьбой рекомендовать нам нового управляющего к Алексею Федоровичу Фортунатову, рекомендовавшему нам когда-то по просьбе А. И. Чупрова -- В. С. Ижицкого. Известно, что А. Ф. Фортунатов пользовался громадной популярностью среди общественно настроенной части студенчества Петровской академии. Устанавливавшиеся им близкие отношения со своими учениками не прерывались и после окончания ими курса в Академии. Уезжая на службу в провинцию, ученики переписывались с Алексеем Федоровичем, касаясь не одних только вопросов, связанных с их профессией, но затрагивая и общественные темы, делясь также и личными и семейными переживаниями. Алексей Федорович при своей громадной занятости всегда находил время, чтобы отвечать своим корреспондентам самым обстоятельным образом. Обладая феноменальной памятью, которой он не отказывал себе в удовольствии блеснуть перед изумленным собеседником, Алексей Федорович всегда отлично знал, где и в каких обстоятельствах находится каждый из бывших учеников его. Он был в этом отношении как бы живым справочником, называя на память имя, отчество, фамилию и адрес каждого и добавляя о каждом могущие в данном случае потребоваться сведения. Таким образом, из громадного запаса известных ему агрономов он указал нам на Ник. Ив. Синькевича, в то время как раз желавшего переменить место. На нем мы и остановились.
Поселился Н. И. Синькевич не в Старо-Никольском, где еще доживала вдова В. С. Ижицкого с детьми, а в Офросимовке, усадьбе, только что перед тем приобретенной нами по настоятельному совету В. С. Ижицкого и находящейся еще ближе к заводу, чем Никольское. Небезынтересный разговор был у меня перед этой покупкой с приказчиком прежнего владельца. Произведенный из лакеев в управители, он был "верным слугой своего господина" и, видя, что у нас с его хозяином торг что-то не ладится, пришел ко мне, чтобы сдвинуть торг с мертвой точки. "Вы боитесь, вероятно, что мужики сожгут усадьбу?" -- спросил меня приказчик. А надо сказать, что там действительно бывали постоянные пожары. "Этого нечего бояться! Надо только строиться совсем вплотную к мужицким хатам. Тогда не будет у них охоты петуха пускать -- себя спалят. Не слушался меня только барин".-- "Не лучше ли прекратить взимание штрафов за потравы выгона? У водопоя. К тому же и трава на нем жалкая", -- возразил я.-- "Ну, это никак невозможно! -- воскликнул в недоумении приказчик.-- Этак совсем имение обесцените!" Конечно, Н. И. Синькевич начал с того, что сдал крестьянам в долгосрочную аренду, за грошовую плату этот клочок выгона, вероятно, еще при освобождении крестьян предусмотрительно оставленный во владении помещика. Во что эти так называемые "раздоры" обошлись крестьянам в штрафах, а помещику в пожарах можно только гадать.
Свободное копирование
