Есть у тебя враги, но ты их не бойся... - 2

    В один из таких вечеров Ирина протянула мне газетный, сложенный вдвое, лист.

    - Посмотри-ка,  - сказала она, морща губы в улыбке.

    Я посмотрел - и вздрогнул от радости.

    Наконец-то я увидел свои стихи напечатанными, набранными черным по белому. Увидел  - в первый раз в своей жизни!

    В газете помещен был цикл из трех стихотворений… Я тут же - в голубоватом лунном свете перечел их заново. И медленно, со смаком, повторил вслух заключительные строчки:

    … Пусть я в детстве грезил Амазонкой

    Я помру влюбленный в Ангару.

    И потом - поворотясь к Ирине:

    - Вроде бы, ничего,  - сказал с замиранием, звучит… Как тебе кажется?

    - Звучит,  - отозвалась она.  - В редакции, во всяком случае, понравилось всем. И самое главное - редактору! На утренней летучке он уже говорил о твоих стихах… Спрашивал меня: кто гаков автор? Откуда? Ну, я объяснила: приехал, дескать, за романтикой.

    - И что же - он?

    - Сказал: романтики нам нужны.

    - Ага. Значит - нужны… Хорошо!

    - Насчет работы я, правда, еще не толковала с ним,  - помолчав, сказала Ирина.  - Тут нужна спокойная обстановка. А сейчас он занят; участвует в областном совещании пропагандистов и в редакцию заглядывает мельком, второпях…

    - Когда же он, черт возьми, освободится?  - нахмурился я.  - Новое дело!

    - Послезавтра… Вот ты тогда и приходи. Заодно и деньги получишь - будет как раз гонорарный день.

    - Это тоже кстати,  - пробормотал я с трудно сдерживаемым вздохом.

    - А как ты вообще себя чувствуешь?  - спросила Ирина. И легонько - ладонью - провела по моей щеке.  - У тебя что-то вид нездоровый.

    - Да ничего, пустяки,  - отмахнулся я,  - просто устал… Переутомился…

    - Может, тебе деньги нужны?  - вдруг предложила она.  - У меня с собой немного, рублей пятьдесят всего… Но ты - если что - не стесняйся!

    Впервые за все время нашего знакомства она заговорила об этом, заговорила сама. И случись такое чуть раньше - я бы, пожалуй, не удержался… Но теперь - что ж. Теперь  - то я мог и обождать! Мог продолжить старую игру, сохранить свою прежнюю позу. Ведь что было в ней, в этой позе? Прежде всего - желание преобразиться, скрыть свое прошлое и предстать в ином освещении. И, кроме того - чисто мужское, тщеславное стремление - выглядеть не хуже других!

    Мне оставалось теперь перетерпеть всего лишь сутки - это было уже не страшно. И потому я сказал, усмехаясь:

    - Нет, моя милая, мерси. Деньги - сама знаешь - зачастую портят дружбу. Не будем об этом!