Мачеха

Когда моя мама умерла, я такая была, как Аня у тебя сейчас, 10 лет. На другой день, как маму похоронили, надо ж топить… Папа почему-то не топит печь, а кушать надо. Коля говорит: «Ну, давай кушать варить, печку топить!»  А я не знаю, как к ней подойти, к этой печке. Там же надо уметь дрова положить, уметь сделать так, чтобы горело и закипело рядом, горшочек этот с борщом. В общем, Коля стал топить и стал всё делать… Трое нас, деток, осталось…

Параска была незамужней, жила в нашем селе. Читать не умела. В школе никогда не училась. Она сильно хромала с рождения – одна нога была короче другой на десять сантиметров. Ходила, сильно согнутая, опираясь на палку.

Она сама предложила нашему папе сойтись.

Родила ему сына Алёшу. Но в пятилетнем возрасте он умер от воспаления лёгких. Параска говорила так: «Своє вмерло, а вороги пооставалися». Вот и все дела. А я уже была большая, понимаю так: «Что ж ты говоришь такие вещи… Ты ж пришла сама, никто тебя не заставлял…»

Параска всегда сердитая была. У неё у самой тоже была мачеха.

До чего же человек был ненавистный! Никто ей не нравился. Ни к кому она ничего не чувствовала.

Верочка больше всех потерпела из-за этой мачехи… А коса какая на голове у нее красивая лежит! Волосы густые, длинные, она эту косу вокруг головы укладывала. А это платьице я ей пошила из кусочка ситца, весёленький ситчик…

Фроська, жена Михайла, брата Параски, жила в Золотоноше и занималась фарцовкой. Платки пуховые привозила на рынок в Квитки, там большой рынок был. Однажды у неё взяли платок посмотреть и померить, а вернули «куклу», комок сена завёрнутый.

Параске после смерти дедушки Андрея становилось всё труднее обходить себя, заниматься хозяйством. Она продала нашу хату и приехала в Одессу, чтобы я ее доглядала. Мы отвели ей целую комнату в нашей квартире на улице Академика Филатова, дом 37А. Хоть она и получала и заботу, и внимание, даже сказки украинские ей Лариса с Наташей читали, но всё ей было не так. Ничего не нравилось. Параска нашла себе подружку, нашу дворничиху Аньку. Та под видом компота носила ей самогонку подкрашенную, устраивала весёлые посиделки – то, чего ей у меня недоставало.

Но однажды Параску разбил инсульт. «Скорая» приехала быстро, время не было потеряно. Поскольку я отлично знала, что надо делать и профессионально выхаживала её, за полгода речь и движения целиком восстановились. Но не настроение Параски! Плохо ей было, тошно в моём доме. И вскоре Параска затребовала вернуть её обратно. Правда, там уже ни хаты, ни хозяйства не было. Доживала она свой век в богадельне – в доме престарелых квитчанском… Никто уже там ей сказок не читал и котлетками домашними не баловал. Баба Параска провела там восемь лет. И похоронили её, не оповестив нас…