Ужас, как тяжело жили люди! Я как вспомню… Всё-всё-всё перед глазами. Всё помнится, как будто сегодня было. Этот папа… Боже, как он приезжал с фронта, как он ехал без ног. Как Вера ходила и говорила… Вера родилась в 1945 году. У папы всегда ж ноги пухлые, потому что пальцев нету, одни пятки. Он на них нажимает, а там, где были раньше пальцы, такой струп и свищи. То кровь идёт, то гной идёт. И ноги отекают, вот эти подушечки вместо пальцев, а он стонет, бедный. Чуть не плачет, с работы придёт, парит эти ноги. Они такие отёкшие, красные. А Вера маленькая была. Подойдёт к нему и говорит: «Пух, пух!» Папа говорит: «Опухшие ноги, так болят…» А она: «Пух, папа, пух!» Это ужас какой-то. Как он, бедный, ходил, как он выходил - я вообще не понимаю, как он мог на этих пятках ходить? И всё делал. Сеял, пахал.
…В общем, какую-то хавирку слепили, и всё сделали. В сорок третьем дом этот построили. Хатка была такая маленькая, такая холодная… Там были закидки: такие стеночки делают, дровами закидают, а потом мажут глиной. А она получилась как: земля в комнатке была ниже, чем земля на улице. И там была такая сырость всегда… Зима наступала - мороз по углам до потолка. Иней! Сыро и холодно. И в этом холоде мы все жили. А потом уже, когда Параска пришла, уже не было нашей мамы родной. И Параска всё чертыхалась, что сыро, что мокро. Папа взял лопату, и прямо из-под стен давай копать и откидывать землю. И когда он снаружи выбрал всю землю, которая превышала уровень пола в комнате, стало сухо, как в сухарике! Никогда больше не было холодно, никогда не было мокроты, ничего этого больше не было.
Потом сделали кухню. Была каморка, в ней был засiк, там зерно было, мука. Потом из каморки родители сделали кухню. Они взяли, всё из каморки выкинули, повернули печь из комнаты в эту каморку, сделали дверку в комнату, и получилась кухонька, и сюда комнатка и лежанка. И кровать стояла, потом ещё скрыня стояла у матери, у Параски.
Крыша была обычная, соломенная. Потом шифер отцу дали, как участнику войны, и он крышу перекрыл шифером.
Папа старался, старался. А потом, когда мы все разъехались, Параска его так дубасила. Он выпьет, а она его набьёт. Никому хорошего ничего не сделала за свою жизнь. Никому! Ничего! На пять копеек. Прожила для себя. Деньги хранила. У него забирала. Свою пенсию, его пенсию, зарплату.
Отец всё не мог простить маму, что она потеряла Варю. Всегда её упрекал в этом. Даже бил её, как выпьет. Мама умерла рано от какой-то болезни. Мне было 10 лет.
Свободное копирование
