Новая жизнь Александры - 1

Глава 29.  НОВАЯ ЖИЗНЬ АЛЕКСАНДРЫ

Заметки Кирстен Сивер

Когда ухоженный пригород Христиании остался позади и последний фьорд растаял вдали, Александра вдруг ощутила свободу, как тогда, когда впервые перестала чувствовать себя зависимой от Квислинга. Она поняла, что теперь вольна в выборе собеседников, и, наконец, ощутила себя собой.

Ее вспыльчивый агент из бюро путешествий был прав по крайней мере в том, что у нее будут интересные попутчики по дороге во Францию. Во время этой поездки она очень подружилась с говорящей по-французски молодой норвежкой Титти Киллингстад. Они переписывались до смерти Титти в 1978 году. Титти ехала в Барселону работать гувернанткой в семье датского консула. Александра описывала ее как красивую и энергичную, любящую веселье и приключения женщину, что совпадало с ее собственным настроением в то время. Они обе считали это путешествие началом нового и радостного этапа их жизни.

Вторым попутчиком группы, собранной бюро путешествий, был русский господин, который представился как граф Баранов. У него была своя история. До Первой мировой войны он был губернатором Нижнего Новгорода, властным и авторитетным, и нажил себе много врагов. Царское правительство обвинило его и еще нескольких человек, включая шведа Альфреда Нобеля, в финансовых спекуляциях, и он потерял свою должность. Нобель должен был ему деньги, и теперь Баранов возвращался домой из Христиании, где он встречался с Нобелем, и был в радостном предвкушении встречи с сыновьями во Франции.

Александра почувствовала облегчение, вернувшись во Францию, где язык и образ жизни были ей знакомы, но ее тревога возрастала по мере приближения поезда к Ницце, где ей предстояла встреча с тетей, которую она никогда не видела. Хотя тетя Женя была очень приветлива, она ничего не сказала о своем реальном положении, а Александра хорошо понимала свою нестабильную денежную ситуацию и опасалась, что будет обузой для тети.

Когда такси остановилось по нужному адресу, Александра увидела, что ее тетя живет в хорошем доме в приличном районе города. Но когда она вошла в дом, он напомнил ей пчелиный улей из-за количества жильцов. Первую ночь ей пришлось провести в ванной комнате. Оказалось, что давно истратив деньги, полученные от нефтяных промыслов, конфискованных румынскими властями, тетя Женя теперь обеднела и выживала только за счет сдачи в аренду своей жилплощади.

После приветствий, объятий и поцелуев Александра почувствовала, что тетя рада ей, но все же озабочена ее приездом. Александра подумала, что тетя Женя недоумевает, почему Александра без мужа и не знает, как долго тут пробудет. Александра еще раз повторила то, что писала в телеграмме из Осло: Видкун считал, что холодную зиму ей будет лучше провести в теплом климате. Оказалось, что причины беспокойства тети иные: она переживала, что Александра приехала потребовать отчет о своей доле от прибыли, которую ранее приносило семейное нефтяное дело, и которую она давно потратила. Александра успокоила тетю, что причина ее приезда была вовсе не в этом.

Александра так никогда и не призналась тете, что истинной причиной разлуки с Квислингом было появление другой женщины в его жизни. И этому было простое объяснение — она больше ничего не слышала о Марии и не получала никаких известий от нее. Квислинг писал Александре регулярно, как и она ему, но о Марии они не упоминали. Его письма всегда были написаны с доброжелательностью и заботой, как будто он поехал навестить родителей в Телемарк, а Александра ожидает его возвращения в их квартире на Эрлинг Скалгссонсгат, 26. Поэтому она невольно снова стала надеяться, что они смогут быть вместе как муж и жена. Ей стоило лишь взглянуть в свой паспорт, чтобы убедиться, что она все еще госпожа Квислинг, норвежская подданная, которая может жить во Франции без тех ограничений, с которыми обычно сталкивались российские граждане. Каждое письмо от Квислинга давало ей ощущение открытости и доверия — он интересуется ее жизнью и хочет в ней участвовать. Поэтому Александра в письмах употребляла нежные прозвища, надеясь на то, что он снова станет таким, как когда-то после их свадьбы. Мария знала о переписке Квислинга с Александрой, по крайне мере пока они жили под одной крышей. Между 31 мая и 3 июня 1925 года она написала Квислингу письмо, в котором требовала сделать что-нибудь с этой «паразиткой» Александрой и нежными прозвищами, которыми она называла Видкуна.