Диму и его начальников судила "тройка", то есть три человека, назначенные ГПУ. Они разбирали "дела" и выносили приговоры без нормальной судебной цензуры, и их решения не подлежали обжалованию.
До разбирательства "дела" "тройкой" Диму долго допрашивали в ГПУ, пытаясь добиться признания в заговоре с вредителями. Такого признания от Димы не добились, и это спасло ему жизнь. Тех, кто под влиянием пытки "признались" в заговоре, — расстреляли. Во время заседаний "тройки", а такие разбирательства даже не назывались "судом", он объяснял, что прежде чем отдать приказ по району о распашке пастбищ, он писал объяснения в с-х управление об опасности и даже ездил туда по этому поводу сам, пытаясь добиться уменьшения задания поднятия новых земель. На это один из членов "тройки" ответил, что, как советский гражданин, зная, что это было "вредительство", он должен был послать жалобу в крайком партии или в ГПУ или даже в ЦК в Москву, чуть ли не самому Сталину!
Почему беспартийный специалист должен был жаловаться на своего тоже беспартийного начальника в ЦК партии? Тем более, если он знал, что приказ об увеличении посевных площадей был отдан по той же партийной линии.
"Тройка" приговорила всех участников "заговора" к расстрелу, потом некоторым, в том числе и Диме, расстрел заменили десятилетним заключением в концлагере.
Отец рассказывал, что когда к нему на свидание вывели Диму, он его не сразу узнал. Вместо молодого, полного здоровья тридцатипятилетнего мужчины, к нему на свидание привели сгорбленного, совершенно седого старика.
Когда Диму арестовали, его жена все свое время и силы посвятила бесполезным хлопотам, пытаясь облегчить его участь. Передавала ему посылки провизии и одежды и даже побывала на приеме у следователя ГПУ, разбиравшего его дело. Она хотела передать следователю некоторые письма и материалы, собранные ею с большим трудом и, по ее мнению, доказывающие невиновность ее мужа, как, например, копию его письма в управление, предупреждающего об опасности распашки пастбищ, но следователь сказал, что все необходимые документы по этому делу у него уже имеются, и не принял материала от нее.
Как потом стало ясно, цель всего расследования была найти козла отпущения за ошибочную партийную директиву. Обвиняемых все время пытались заставить или принять вину на себя или оговорить товарищей.
Свободное копирование
