В последние недели войны японская пропаганда и идеологи войны, озабоченные разочарованием масс и ходом войны, без устали призывали к – «единству нации», требовали отдать жизнь за «божественного императора», бороться с «красными смутьянами». Стремясь подогреть верноподданнические чувства, они распространяли молву о том, что император страдает-де за свой народ, что, посещая выгоревшие районы Токио, он будто бы в глубокой скорби поклонился праху жертв бомбардировок и пожаров, выразил душевное соболезнование семьям погибших.
В руководящей верхушке накануне поражения усилилась борьба двух противоположных мнений: продолжать войну до конца или искать пути к миру на приемлемых для Японии условиях. Группа деятелей, занимавших промежуточную и компромиссную позицию, не имела сколько-нибудь серьезного влияния. По мере приближения агрессии к позорному концу клика военных – Тодзио, Сугияма, Анами, Умэдзу, Итагаки, Танака, Доихара, Ямасита, Хата и другие – все ожесточеннее настаивала на продолжении войны «до полной победы». Преступления участников этой клики были настолько очевидны, что отступать было некуда. Позднее, в дни капитуляции, они пытались дать последний бой так называемым «капитулянтам» и когда проиграли этот бой, пошли на самоубийство.
В июне 1945 г. Высший совет по руководству войной заседал чуть ли не ежедневно. Некоторые его заседания проходили с участием императора. Военные решительно отстаивали курс на продолжение войны, пытались склонить на свою сторону старейших политических деятелей, вышедших из среды кадровых военных (генерала Абэ, адмиралов Окада, Ионаи и др.). Не получив твердого согласия совета, военный министр Японии генерал Анами спешно разослал во фронтовые объединения своих людей с целью получить поддержку с мест и призвать продолжать войну до «победного конца». Начальник Генерального штаба генерал Умэдзу выехал в Квантунскую армию для проверки ее готовности к войне с СССР.
Большинство «дзюсинов» считали войну проигранной, однако ясного выхода из положения не видели и действовали крайне нерешительно. Пожалуй, только принц Коноэ, располагавший поддержкой барона Хиранума, министра иностранных дел Того и премьера Судзуки, последовательнее других придерживался линии на переговоры о мире. Отсутствие заметного перевеса какой-либо из соперничавших групп привело к компромиссному решению: продолжать войну и одновременно искать почетного мира. Это и был генеральный курс японского политического и военного руководства в июне – июле 1945 г.
В послевоенной литературе и даже в ходе работы Международного военного трибунала в Токио была предпринята попытка представить большую группу политических и военных деятелей, выступавших в 1945 г. за скорейшее окончание войны и установление мира в Азии, чуть ли не противниками японской агрессии в Азии. В числе непременных участников этой группы называли принца Коноэ, генерала Угаки, бывшего премьера и министра иностранных дел Сигэру Есида и др. После войны многие видные деятели Японии, включая и названных, опубликовали свои мемуары, в которых делалась попытка отмежеваться от военной клики и ее преступной деятельности, оправдать себя перед мировым общественным мнением.
Можно со всей определенностью утверждать, что это всего лишь запоздалая попытка сторонников военной агрессии снять с себя ответственность перед народами, приукрасить свою неблаговидную роль в годы войны, особенно накануне поражения Японии. История уже сказала свое слово и вынесла справедливый приговор. Миролюбивые народы мира, в том числе и японские трудящиеся, в дни кровавых битв не слышали призывов к миру тех, кто пытался после войны объявить себя противниками агрессии и поборниками мира. Не слышали их голосов и мы, советские люди, очевидцы многих ужасов развязанной японским империализмом агрессии. Грызня же в японском руководстве, существование группы политических деятелей, выступавших против бесперспективного авантюризма военщины, говорили лишь о том, что в японском руководстве были и более трезво мыслящие. Они, так же как и другие представители крупного капитала и военщины, участвовали в развязывании агрессии и поддерживали ее, пока это было им на руку. И только осознав опасность военного поражения и расплаты за политические просчеты, они попытались отвести от себя угрозу, чтобы заодно сохранить силы для нового удара по противнику, в первую очередь по Советскому Союзу.
Свободное копирование
