Прямым следствием военных неудач японской армии и флота в 1943 г. была вновь разгоревшаяся острая борьба в японском руководстве по вопросу о путях достижения победы или выхода из войны с наименьшими для Японии потерями. По-прежнему три главные силы участвовали в этой борьбе – крупные монополии, представители высших военных кругов и бюрократическая знать, тесно связанная с императорским двором. Каждая из групп преследовала свои цели в захватнической войне и в новой обстановке стремилась извлечь максимум выгоды. Борьба велась на всех уровнях, в том числе в самом правительстве, представлявшем коалицию тех же трех сил.
Крупные монополии и финансовые круги, как и прежде, считали, что война принесла большие выгоды национальному капиталу, поэтому необходимо закрепить успехи первых лет решающими победами армии и флота, не останавливаясь перед любыми издержками. Военные руководители во главе с генералом Тодзио также видели единственный выход в продолжении войны всеми возможными средствами, форсировали тотальную мобилизацию и готовились к решающим схваткам на море. Дворцовая бюрократия и связанная с ней группа политических деятелей во главе с принцем Коноэ признавали, что выиграть войну только военными средствами в новой обстановке уже нельзя, необходимы более активная внешнеполитическая деятельность и обновление правительства Тодзио.
Внутри каждой из перечисленных групп были свои разногласия. Например, между армией и флотом шла борьба за большую долю военной продукции, по вопросам дальнейшей стратегии в войне.
В конечном счете верх взяли представители дворцовой бюрократии. Их требование состояло в том, чтобы не расширять больше военных операций, не занимать новых территорий, а активизировать внешнеполитические действия с целью достижения достойного мира. Министром иностранных дел император назначил М. Сигэмицу, которому было поручено выполнение этой задачи.
Каждый внимательный наблюдатель не мог не заметить в 1943 г. смены настроений японской прессы, работавшей под контролем правительственного Информационного бюро во главе с Симомура. Все чаще проскальзывали нотки тревоги за исход войны, разочарование капитулировавшей Италией и терпевшей военное поражение Германией. Единственная выходившая на английском языке «Джапан тайме», считавшаяся официозом японского МИДа, время от времени в своих передовицах признавала, что на смену практиковавшейся в прошлом дипломатии грубой силы приходит более «гибкая дипломатия», порожденная новой обстановкой в мире. Кстати сказать, в годы войны только эта газета и журнал «Форин эфферз» от всех иностранцев, в том числе и от нас, принимали платные объявления и юбилейные публикации. Редакции этих органов можно было посетить в любое время, чтобы перекинуться парой фраз о новостях международной жизни. Руководители этих изданий бывали гостями на праздничных приемах в нашем посольстве.
С приходом Сигэмицу к руководству дипломатической службой Японии (в связи с новым курсом во внешней политике Японии) в дипломатических и журналистских кругах стали поговаривать об улучшении отношений с Москвой и даже допускали возможность посредничества Японии в примирении Советского Союза с фашистской Германией. Как ни странно, но в Японии даже опытные дипломаты и журналисты не понимали классового характера войны советского народа против гитлеровских захватчиков, не сознавали готовности советских людей бороться до полного уничтожения фашизма.
В соответствии с новым курсом во внешней политике японская дипломатическая служба начала проводить активный зондаж в США, Англии и Китае с целью выявить существование среди правящих кругов этих стран настроений в пользу сепаратного мира. Особенно активно такого рода шаги стали проводиться в отношении Чунцина.
Свободное копирование
