Глава 8 Феномен тайги
…Ну и собственно Байкальск. Я ничего про него не знаю. На карте нашла.
Вот поезд уже подходит к нему! Стоит там поезд совсем недолго, минуты три … и я несколько раз прошу проводницу напомнить мне … не проехать бы …
Вот он!!! Тут даже платформы нет … по крайней мере, для последних вагонов: спрыгиваю прямо на галечную насыпь.
Здорово как …
«Нам и это подходит вполне!
Мы на край земли придём,
мы сколотим новый дом,
и табличку прибьем на сосне!»
А какой городок красивый!! Население 30 тыс. чел. Двухэтажные домики с причудливой отделкой деревянной плиткой... разноцветные… Байкал тут где-то рядом… Как здорово здесь!! Вот тут я хочу остаться… Вот это НАСТОЯЩИЕ ЛЮДИ строили!! И живут здесь, наверное, только такие…
С замиранием сердца нахожу строительное управление. Нахожу начальника. Говорю, что вот приехала… нравится здесь очень… хочу работать каменщиком …
- Девочка! Ты что? У меня ни одной бригады нет вольных!
- Кого?..
- Да зэки у меня! И построили здесь всё они… не знаешь, что ли?! Пойдешь в бригаду зэков?
Постояв с вытаращенными глазами, соглашаюсь:
- П-пойду…
В мыслях лихорадочно создается план: а что, глядишь – перевоспитаю пару-тройку зэков… если Родина требует!
Начальник смеется:
- Ты чё? Не бывает так… чтобы зэки вместе с вольными… Нет, нет у меня ни одной бригады! Штукатуры-маляры еще есть… на одном объекте… а каменщиков вольных у меня просто нет! Ну не знаю я, что с тобой делать… ты это, в райком комсомола обратись! Только это не здесь… это в райцентре, в Слюдянке.
Озадаченно сажусь на автобус и еду в Слюдянку. В райкоме комсомола подтверждают: нет тут вольных…
- Куда же тебя деть? В Слюдянке вот есть бригада… комплексная…
- Нет, я в Байкальск хочу!!
- В Байкальске нет точно… Постой, вот в Солзане у нас есть вольные! Это 7 км от Байкальска. Там вагончики стоят, строительно-монтажный поезд… есть там каменщики…
- Какие еще вагончики?..
- Ну, живут строители там… и работают…
Живут в вагончиках?!
Восторг с моей стороны неимоверный. Согласна!!
- А «Солзан» в переводе с бурятского значит «радуга», – говорит кто-то вслед.
И я окончательно счастлива!
----------------
В общем, с работой всё ясно. Вот только Иркутск еще посмотрю – и поеду в вагончики. Иркутск ведь недалеко – какие-то три часа поездом. Разве удержишься?
… И вот он – Иркутск. Очарованная восточно-сибирским колоритом (сосны! кедры!), бреду по улицам. Темнеет. Загорается иллюминация. Долго гуляла. Переполняемая восторгом, купила две шоколадки с видами Иркутска и отослала бандеролью ребятам в редакцию свердловской "На смену!" Они знают, что я уехала. Вот я где! Пусть глядят и облизываются!!
...Переночевала на вокзале. Все прекрасно. Правда, перчатки стащили…
Итак, пора устраиваться на работу. Да. Но… У меня еще целых 38 рублей!! Страшная сумма!! Надо еще что-нибудь посмотреть. А вот и касса с авиабилетами, и карта на стене… Братск!! Во! И всего пятнадцать рублей в одну сторону… Правда, самолет туда прилетает поздно вечером… М-да… там, конечно, все братья… но скромный опыт подсказывает… в Качканаре вот ночью таскаться по улицам было страшновато… Нет… лучше бы днем…
Что тут еще? Гляньте! Бодайбо!! Это центр золотых приисков, я со школы помню! Мы с Бяшей этот город на карте в четвертом классе нашли… смеялись долго… Бяшка! А мог ли ты подумать, что в этой точке на карте можно ПОБЫВАТЬ?! Сейчас или никогда! Денег, правда, хватает на билет только в одну сторону… да… только в одну…
Так что теперь?! Если ждать, пока будут деньги на обратный билет, так никуда никогда не попадешь…
Беру билет в один конец. Завидуй, Бяшка!!
... Приключения начались с самой посадки. Дело в том, что я забыла, что при посадке в самолет нужно проходить регистрацию. Ну, летала я за свою восемнадцатилетнюю жизнь пару раз, но тогда меня сопровождали либо провожали. И я не усвоила эту истину.
Поэтому в аэропорт я приехала за 20 минут до отлета самолета. Я считала, что это нормально. Мне, правда, сказали, что нужно было проходить регистрацию, а она уже закончилась, но я не обратила на это внимания и пошла на летное поле. Самолет – вон он, стоит, в чем проблема? Попыталась подняться на борт. Бортпроводница опять талдычит про непройденную регистрацию … Я ей показываю: мол, билет-то у меня есть? Есть. И пытаюсь, отодвинув ее, пройти в салон.
Увы! Увы, увы… Меня хватают за шкирку и так приносят к самому начальнику аэропорта. И я рассказываю ему, что я не знала, что нужна какая-то там регистрация…
Начальник сильно смеялся. Он просто оформил мне билет на следующий рейс без всякой доплаты.
Ладно, полетели. «АН», маленький такой. Но меня совсем не укачало. Во я какая уже большая!!(в детстве выворачивало наизнанку на любом виде транспорта).
В Бодайбо здорово! Снег лежит, хотя в Иркутске было еще тепло. Уши мерзнут. Но все равно интересно. Вокруг горы, поросшие диким таким лесом… А тут комбинат «Лензолото», и ходят дяденьки в сапогах до пояса… и все пьяные! Даже поговорить за жЫзнь не с кем… Но все равно интересно!! Там строители еще всякие, да. Причем дома они строят из бревен! Несколько срубов стоят. А еще тут есть техникум! Горный. Чтобы согреть замерзшие уши, я туда захожу и беспрепятственно гуляю по коридорам, и слушаю разговоры. Запомнилось: «Кстати, кто не владеет стенографией, тот теряет /указывается точный процент/ информации на лекциях». Ишь ты, какие они умные тут, в Бодайбе…
Гостиниц тут несколько, но мест ни в одной нет, потому что вокруг сплошь командировочные. Я этому почти что рада, потому что платить за гостиницу мне нечем. Когда становится темно, я сажусь в одной из гостиниц на табуретку и говорю, что посижу тут до утра. Мне говорят, что так нельзя. Чего «нельзя»-то? Куда я на улицу пойду?! Аэропорт на ночь закрывают…
Аргумент неотразим. В три часа ночи мне выделяют кровать. За три рубля. Даже не знаю, рада ли я. Рубли у меня напересчет…
Сон беспокойный. Тут, конечно, хорошо… романтично… Однако все ближе подходит проблема: КАК ЖЕ ТЕПЕРЬ ОТСЮДА ВЫБРАТЬСЯ?
Дело в том, что в Бодайбо «только самолетом можно долететь». Железной дороги здесь нет, она от Усть-Кута начинается. И это особенно напрягает. По железной дороге можно зайцем ездить. А на самолете – зайцем? Вы умеете?
Я не умела. Поэтому вытряхнув всю мелочь, наскребла-таки на авиабилет до Усть-Кута. Это на полпути к Иркутску. А там видно будет…
…Полет проходил нормально. Только мысли становились все мрачнее и мрачнее. Спать хочется… да и есть тоже… А вот ехать зайцем от Усть-Кута до Иркутска… надо же… совсем расхотелось… Поговорила с соседом. Он до Иркутска летит. Счастливец…
…Посадка в Усть-Куте. Все выходят из самолета. Потом транзитные пассажиры, потоптавшись по снежку, идут обратно в самолет. Они полетят до Иркутска. Я им страшно завидую… и… иду с ними…
Никто не остановил. Сажусь на свое место. Сосед: «А Вы же говорили, что Вы до Усть-Кута?» Ведь выдаст, собака… Надев самую неприступную из возможных масок, рявкаю: «Я пошутила!!» Недоумевающе пожав плечами, сосед замолкает.
По салону проходит летчик. На его лице замешательство. Обращается к бортпроводнице:
- Слушай, 25 минус 9 – сколько будет?
- Шестнадцать, – смеется та.
- Ничего не понимаю… Было 25, привёз 9. Осталось 17!
Я вжимаю голову в плечи и ищу ногой, от чего оттолкнуться, чтобы быстро выскочить. Однако летчик, пожав плечами, идет в кабину и заводит мотор. Билеты никто не проверяет. Мы взлетаем.
Часа через полтора Иркутск. Бортпроводница, пробегая:
- Всем оставаться на местах!
Ага, сейчас скажет: «Среди нас был заяц, сейчас мы его поймаем!..»
Но она ничего такого не говорит. Просто трап еще не подогнали. А потом спокойно всех выпускают…
Во были времена! И никто не боялся террористов…
------------
Искала и нашла. Я нашла, что искала. Байкальск – для меня место совершенно особое. Всего восемь месяцев жизни… к которым «во дни сомнений и тягостных раздумий» я обращаюсь по сей день. Вот так выглядит земля обетованная, места мои священные.
Это та основа, которую выбей из-под ног – и не будет тебя…сколько учёности и престижных ярлыков на себя ни навешивай.
«Зачем тебе это было нужно?» – спросит меня потом, через годы, уже в МГУ, успешный мальчик с умным внимательным взглядом. И я не найду, что ответить.
А еще позже, в годы перестройки я прочитаю «Котлован» Андрея Платонова. И отзовется он во мне смутным каким-то внутренним протестом… как ИНТЕЛЛИГЕНТСКОЕ произведение… (да-да, до сих пор с осторожностью отношусь я к этому слову. Речи нет о таких разновидностях как «интелегенты» или «интилигенты» )) … эти вообще упоминания не заслуживают… но даже действительный «интеллигент» какое-то смутное и неосознанное подозрение у меня всегда вызывает. Подозрение в том, что он может неожиданно ПОСКОЛЬЗНУТЬСЯ. Он сам не знает, где и когда это получится. И как. )
«Интеллигент» – это тот, у кого не было своего БАЙКАЛЬСКА.
Что бы я ни писала в обычных анкетах, я – не интеллигент… я предпочитаю быть МАРГИНАЛОМ. До конца жизни.
Потому что у меня был БАЙКАЛЬСК.
-------------------
Почему Свердловск с миллионным населением так и не подарил настоящих друзей – так, «работали вместе»… но не больше… – а глухомань, где люди наперечет, и круг общения ограничен двумя-тремя десятками их, раскрылась вдруг дивным цветком?
Я несколько раз порывалась писать «Солзанские записки» – но по малолетству не хватило силенок, а сейчас я просто не занимаюсь литературной деятельностью. Я мимо нее прошла. Не то к философам, не то к переводчикам…
Так и не описан дивный феномен Байкальска.
А феномен-то, наверное, простой: когда людей мало, КАЖДЫЙ – самоценен. То есть познание идет не вширь, а вглубь. Никогда – ни раньше, ни позже – я не видела такого: чтобы человека радостно принимали в компанию просто потому, что «ОН К НАМ ПРИЕХАЛ» («к нам» – то есть в вагончики. Все равно, откуда, каким образом и зачем.) Наверное, так знакомятся только маленькие дети: «Как тебя зовут?» – и вот уже «Это мой друг!»
----------------------
- Товарищи! Мы ведем ПОЛовую жизнь! – с выражением говорил Мишка Б., и все покатывались со смеху: это означало «СИДИМ НА ПОЛУ» (вагончики очень маленькие, стульев-табуреток там практически нет, только кровати. Когда приходят гости – человек пять-шесть – а они каждый день приходят, как иначе? – все сидят просто на полу. Вы находите это неудобным? Сейчас мне тоже так кажется. Но тогда так не казалось никому. Это было прекрасно и незатёрто. Мы любым стульям предпочли бы нашу «половую жизнь». )
Мишка был солдатом близ расположенной военной части. (Излишне добавлять, что солдаты считались в вагончиках почти «своими». Они рубили нам дрова, охотно делили скромную трапезу, пели под гитару и жутко хвалились военными подвигами ))). Они гордо отсиживали «на губе», будучи пойманными в «самоволке» (а «отлов» был регулярным: начальство их знало, где «пасутся» доблестные воины… а мы по мере сил прятали мальчишек во время облав).
Мишка был ленинградцем и, кроме того, интеллигентом. Вы не поверите, но тогда в армии были и такие ребята. Он действительно учился в каком-то ленинградском вузе, а в армию ушел, повздорив с отцом. Мишка мастерски играл на гитаре,читал свои стихи и рассказывал о теории относительности. (Стихи действительно были хорошими). В вагончики Мишка ходил вполне адресно. К Тане. И выбор был точен. Такую девчонку еще поискать… даже в столице… К замечательным внешним данным стоит добавить кое-какие биографические данные. Танька в школе – в каком-то уральском городке – была отличницей. Шла на медаль, но что-то сорвалось. Выход она нашла радикальный: бросила школу в десятом классе. Одумавшись, получила-таки аттестат – в вечерней школе - после чего уехала на Байкал. Работать землекопом. (Отсюда понятие «котлована»… которое не понравилось мне много позже у Андрея Платонова. «Котлован» у меня личностно окрашен. Он не такой…). Танька тоже писала стихи и даже поступила заочно на журналистику в Иркутский университет. Через полгода, впрочем, бросив учебу: было в жизни много других событий, а тормозов у нее нет… захлестнувшим эмоциям она отдается всецело.
Ну и я в этой компании. Младшая. Им-то уже по 22. С Танькой мы жили в одном вагончике. Фотографию с вагончиками мы разрезали надвое и взяли по половинке, пообещав хранить всю жизнь. И мы с ней с этих пор называемся «половинками» друг друга.
Мы – и все-все-все, которые в гостях – это БАЙКАЛЬСК.
…Ночью просыпаешься от стука колес – это рядом, по соседней ветке пронесся поезд (и так всю ночь). Пролетающие поезда оставляют желтые пятна огней на занавесках и стенах. И сквозь сон – пронзительное ощущение счастья.
Потому что жизнь – наконец-то - настоящая.
---------------
Помнишь, сестренка, подъемы и спуски
И котлован наш внизу?
Помнишь тот мостик над речкою узкой,
Где мы скрывались в грозу?
…………………………………………..
И бурю, что с ног валила?
Помнишь, как солнцем лучились улыбки,
Когда бригадир хвалил нас?
Мы ведь с тобою счастливые очень!
Даже когда уедем,
Мы не забудем байкальские ночи
И светлячков созвездья.
То, что в памяти из Танькиных стихов. А где-то целая книжечка...
--------------
Но главное из обретенного в БАЙКАЛЬСКЕ даже не это. Да-да, как ни странно. Описываемое можно испытать и в студенческой общаге… в стройотряде, наконец.
Духовный взлет прекрасен. Но он делает ангелом. А жить – на Земле…
А Земля – совсем другая.
Прикинула вот. Я довольно близко знала человека, впоследствии осужденного и высланного на поселение. Я столкнулась с восемнадцатилетней девочкой, оставившей ребенка в роддоме. Я дружила с парнем, который в глубинку приехал, чтобы скрыться от милиции, по его мнению, его ищущей (за драку, в которой пострадал как раз не он). Я общалась с женщиной, которая в свои 30 лет не умела ни читать, ни писать… черт знает, как ей это удалось – в эпоху-то повального обязательного обучения…(впрочем, у меня нет ее медицинского диагноза. А он, похоже,существовал.
Еще у меня перед глазами проплывают лица десятков людей, у которых было только имя… профессия? Какая профессия? Разнорабочий… Достижения в жизни? Пожалуй, вопроса не поймут… а поняв, пожмут плечами и пробормочут: «Да каки достижения… нет у меня достижений…»
Плюс по-разному искалеченные судьбы (это только писателю со стороны видно будет, что искалеченные. А тут – «шо… все так живут…»).
Так вот, все эти люди сохранились у меня в памяти как ХОРОШИЕ ЛЮДИ. Вопреки всяческой логике и книжным ценностям. Я не помню НИ ОДНОГО «плохого» человека в Байкальске. (В Свердловске-то таковых лопатой можно было грести!)
Вот это что за феномен?..
Я думаю, это феномен тайги. Когда людей вокруг мало, когда у тебя нет возможности «перебирать», а есть только возможность ВСМАТРИВАТЬСЯ – дивные происходят вещи. «Плохие люди» исчезают. Любые самые дикие поступки распутываются на причины и следствия… и не остается места для осуждения… а только для желания протянуть руку…
И из неуверенного состояния «на цыпочках» (состояния ангелочка, тянущегося ввысь, «за героями» и боящегося светлые пяточки о грешную землю замарать) ты вдруг переходишь в такое, когда нога прочно стоит на земле. Всей ступней. Когда сбить тебя с ног – это еще постараться надо. Да и упав, можно подняться: ведь ниже-то земли не упадешь.
А тебе едва-едва девятнадцать, и еще целая жизнь впереди.
Вот это и есть «мой Байкальск». Я не доехала до Братска и Усть-Илима. Я верю, что это – истинное, и что испытать духовный взлет там можно.
Но Байкальск дал мне больше.
