Янка

Однажды давно, теплым весенним днем, поехал я в судебно-медицинский морг за каким-то заключением. К жмурам по службе я отношения не имел - "каталами" занимался, но вот что-то понадобилось, уж не припомню. А там как раз был Алик-армянин - полноватый врач с грустными глазами, я его знал еще по пластинкам. Он, впрочем, вообще был в Свердловске довольно известным - деньги водились, девчонки его любили. На самом деле Алик был ненастоящий - я как-то видел как с ним пытались разговаривать в ресторане нормальные армяне. Доктор только хлопал глазами и повторял "русурен хосумес...хосумес русурен" - типа по-русски давайте. Не знал он армянского-то.

Так вот Алик проводил вскрытие для студентов. Я из уважения тоже встал в круг, но наблюдать, конечно же, было интересней за зрителями. Вот он засунул руку в живот, сжал руками мочевой пузырь - покойный стал ссать, но не для смеха, а в баночку - для анализа. Двое парней рядом со мной только крякнули в огорчении и поежились нервически. Грудную же клетку, по какой-то причине, открывали полностью - этакой перевернутой трапецией по очертаниям гусарского кителя. Своего рода дверцей. Тут я заметил, что одна девочка, прямо напротив меня на противоположной стороне стола, как-то странно смотрит. Вроде и глядит, а вроде и нет - за очками то белки, то снова зрачки появляются. Хорошая такая - рыжеватая, с кудрями на прямой пробор. Тут Алик стал грудную "дверцу" открывать на сторону - раздался звук рвущихся хрящей, и кудрявая, прижав к груди бумаги, пошла на выход. Шагала она не то чтобы совсем как солдаты у мавзолея, но тоже очень торжественно. Я последовал за ней. Закончился коридор и мы вышли на залитый солнцем двор. Тут Янка делает еще несколько шагов и с размаху падает лицом в газон. Травы еще не было, но земля там была как торф - мягкая. Потом я ремонтировал ее очки...да много что было потом. В Израиле живет теперь, вроде...