Моя переписка с Зензиновым из корнельской, а потом из боулдеровской "ссылок" бывала всегда дружественной. Мы не стеснялись говорить друг другу правду и быть откровенными до конца - относительно друг друга и того, что печаталось в "За Свободу". Когда Зензинов опубликовал за свой счет, не из честолюбия, а потому что считал политически нужным, огромный труд - "Встреча с Россией" - материалы, собранные им по непосредственным следам только что закончившейся в Финляндии войны с Советским Союзом, я высказал ему свой скептицизм относительно того, заслуживали ли эти материалы столь скрупулезной и всесторонней разработки, напоминавшей подход к разработке рукописей Пушкина или, простите за уподобление, непогрешимого "Ильича". Мое мнение дисгармонировало с общим.
Не только склонный к комплиментам Алданов был "в восторге", но даже обычно не слишком благожелательный читатель и критик Набоков-Сирин, считал, что книга Зензинова "самое ценное из всего, что появилось о России за двадцать пять презренных лет". Того же мнения держался и Керенский.
В выпущенном для увеличения подписки и продажи листке Зензинов привел все лестные и отрицательные отзывы о книге, привел даже извлечение из издевательски-гнусного отзыва Леонида Белкина (бывшего видного эсера В. В. Сухомлина) в коммунистической газете "Русский голос". Перекинувшийся в лагерь коммунистов Сухомлин, отлично знавший Зензинова, позволил себе назвать этого редкого по нашим временам идеалиста "нравственным уродом, рожденным войной", русским отщепенцем" и прочее.
Помню свою схватку с Зензиновым по поводу его отказа поместить отзыв на книгу некого Либермана, известного {176} социал-демократа, разбогатевшего на лесном деле, заседавшего в Совнаркоме на положении эксперта-специалиста и доверенного лица Ленина. Конечно, не без чьей-то помощи Либерман написал свои мемуары, вызвавшие отрицательную реакцию как у Зензинова, так и у меня. Но по соображениям ложно понятого "джентльменства" Зензинов никак не соглашался дать выражение нашему отношению к воспоминаниям Либермана на столбцах "За Свободу". Дальновидный Либерман в свое время материально "поддержал" взносом в 25 долларов, экономически еле дышавший журнал. Принимая "поддержку", Зензинов, конечно, не предвидел, что в будущем окажется перед дилеммой: нарушить принципиальное отношение или не соблюсти вежливость - оставить без расплаты услугу. Не имея лично дела с Либерманом, даже не зная его, мне было, конечно, легче оказаться принципиальнее Зензинова. Как бы то ни было, верх одержал он, и Либерман мог торжествовать. По-видимому, он учитывал возможность осложнений и неприятностей, потому что и с другими антикоммунистическими изданиями произошло то же, что и с "За Свободу": "благородство", как правило, победило, и читатель во многих случаях оставался неосведомленным о подлинной политической жизнедеятельности мемуариста Либермана.
Свободное копирование
