Переход через Гегам

Переход через Гегам

Игорь пробыл в Ереване около месяца. Одно из самых ярких впечатлений от этого связано с нашим переходом через Гегамский хребет. Пошли мы туда на майские праздники втроём – Игорь, Володя Григорян и я. Мы-то с Игорем имели туристский опыт, а Володя в таком переходе участвовал впервые.

На институтском складе спортснаряжения в Чарбахе взяли штормовки и отриконенные ботинки. Накануне праздника, 30 апреля приехали в Гегард, там заночевали в монастырской гостинице. Это уже было необычно, и я всё никак не мог привыкнуть к тому, что оказался здесь – вроде как паломник. Мы вышли на террасу, вслушиваясь в вечернюю тишину и любуясь каменистым ущельем. По подворью ходили молодые монахи, правда, всего в монастыре их было немного. Игорь, разумеется, бросился с ними общаться, чего не мог сделать я, – русского они, как правило, не знали, а вот иностранные языки многие знали. Уже вместе мы немного поговорили с одним монахом, который до монастыря учился едва ли не на физмате и владел, хотя и не очень хорошо, русским языком. С обычным для нашего поколения атеистическим невежеством мы расспрашивали его: «Как же так, вот ты учил физику, знаешь, что мир материален, и вдруг поклоняешься какому-то Богу?» Он ответил загадочно: «Вот так Земля: с одной стороны освещается Солнцем, а с другой – в тени». Мы совершенно не поняли логику ответа, и только через много лет я начал догадываться: не имел ли он в виду различие и в то же время взаимную непротиворечивость научной и религиозной модели мира?

Утром 1-го мая почти на рассвете мы поднялись на плато. Монастырь расположен в ущелье, подъём был довольно крут, но технически не сложен и не долог – сейчас представляется метров 500 (по вертикали). Здесь перед нами открылся совершенно другой вид. В ущелье – камни, скалы, в начале весны много зелени. А плато совершенно голое, нет ни деревьев, ни кустарника, почти нет свежей травы, только выжженная прошлогодняя. Плато почти плоское, еле-еле набираешь высоту, да много набирать её нам и не пришлось. Через несколько часов всё же немного поднялись и стали идти по снегу, уже без всякой тропы, по компасу. Сверху припекало солнце, и снег ярко блестел. Тут мы сообразили, какую дали промашку: мы-то с Игорем надели чёрные очки, а неопытный Володя очков с собой не взял. Результат этого сказался к вечеру. Он стал беспокоиться, что болят глаза, а когда уже совсем стемнело, жалобно заявил: «Я ничего не вижу». В этот момент мы стояли в снегу на плато, но уже открылся спуск с него, где-то глубоко внизу был виден Севан, горели огоньки деревень. Мы с Игорем взяли Володю под руки и стали спускаться. В деревне – кажется, это был Дзорагюх – постучали в первый попавшийся дом, где и переночевали. Володя всё время жаловался на боль в глазах.

На следующий день на попутках ехали вдоль Севана, а оттуда по привычной дороге домой. Так же под руки ввели слепого Володю в его дом. Всего за один день под горным солнцем мы обгорели, с физиономий клочьями свисала кожа. Рита, взглянув на нас, всплеснула руками и едва не упала в обморок. На следующий день, 3 мая, ей предстояло родить Мару.