Задачи и структура группы, моё место в ней

Задачи и структура группы, моё место в ней

В общем, в Ереван я возвратился поднаторевшим в этой тематике. И примерно одновременно с моим возвращением формально и окончательно организовалась наша группа МП в составе Вычислительного центра АН АрмССР. Сам Мергелян некоторое время был директором двух организаций – Института математических машин и этого ВЦ, но потом ушёл из ВЦ, а тем самым полностью отошёл от работ по машинному переводу.

Тема наша в документации и литературе звучала как «армянско-русский машинный перевод», но читателя не должно обмануть широковещательное название – конечно же, как и в других группах, речь не шла об алгоритме перевода любого текста с одного языка на другой. Наша задача кардинально сужалась двумя ограничениями. Во-первых, ограничивалась тематическая область, из которой брались тексты: чаще всего, в том числе и у нас, речь шла о математических текстах – благо, там язык, включая грамматику, был особенно простым. Во-вторых, что более существенно, алгоритм строился с точностью до словаря. Другими словами, он представлял собой набор правил, в ходе работы которых следовало обращаться к словарю. Предполагалось, что, если когда-либо дойдёт до реальной работы с любыми математическими текстами (до чего, разумеется, так и не дошло), то предстоит выполнить ещё одну большую работу – составить этот словарь. Пока же он заполнялся по мере надобности – из слов, встречающихся в обрабатываемом тексте.

ЭВМ того времени – совсем не то, что современные компьютеры. Если они где сохранились, сегодня их можно выставлять в музее – да и меня вместе с ними, поскольку мне довелось на них работать: огромные, мигающие лампами шкафы, занимающие целые комнаты. И при этом никакая память и никакая скорость. Учитывая всё это, и думать нечего было о том, чтобы прогонять на них сколько-нибудь заметный объём текстов. Так что целью нашей работы был по существу эксперимент: составлялся алгоритм перевода, а затем проверялся на очень ограниченном материале, по которому предварительно составлялся словарь. В качестве такого исходного текста был взят некоторый вузовский учебник по математике на армянском языке.

По своей структуре и организации работ наша группа строилась по образцу других групп МП в Союзе, но отличалась одной особенностью.

Дело в том, что, насмотревшись на супергромоздкие алгоритмы, составлявшиеся Мельчуком, я решил, что важнейшей задачей является создание аппарата для записи алгоритмов МП, простого, точного и не привязанного к ЭВМ. При таком подходе менялась организация работ и структура группы: она разбивалась на три неравные части: лингвисты (точнее, лингвистки), программисты, а между ними единственный математик-алгоритмист – это я. Так что я принялся за разработку специализированного алгоритмического языка для МП. Тем самым задача наших программистов сводилась к построению транслятора с этого языка. (Это сейчас я так грамотно выражаюсь – тогда я представления не имел об этих терминах). Вообще и сегодня, оглядываясь на тогдашний уровень компьютерной науки и практики, такой способ организации работ мне представляется наиболее удачным. Но не тот ли это случай, когда научным прогрессом движет лень и невежество? Ведь мы выбрали этот путь, потому что мне было гораздо легче изобретать язык, чем выучиться на грамотного программиста, какими были Оля Кулагина в Москве и Гера Цейтин в Ленинграде.

Итак, в ближайший год я изобретал и совершенствовал алгоритмический язык. Это было чистое изобретение велосипеда, так как к началу работы я был полным профаном в теории алгоритмов, не зная ни об одном алгоритмическом аппарате – ни о машинах Тьюринга, ни о нормальных алгорифмах Маркова. Стыдно вспомнить, какую невежественную ахинею я повёз и представил Ляпунову в качестве своего вклада в науку. Сам Алексей Андреевич справедливо не стал в этом разбираться и поручил Оле, которая, при всей своей сдержанности, несколько морщилась, кратко пересказывая ему содержание моего опуса.

(Господи, не уморил ли я читателя производственными подробностями?)