Приезд родителей

Приезд родителей

Конечно, тем, как сложилась моя жизнь на новом этапе, больше всех интересовались папа и мама. И даже если бы я очень старался описать её во всех деталях и как можно подробнее (а я, к сожалению, об этом не старался), им бы всё было мало. Они очень стремились побывать у меня. За время моей жизни в Чарбахе это удалось сделать один или два раза.

На время их пребывания мои соседи по общежитию переселились в другие комнаты, и мы жили вместе. В общем, родителям в Ереване понравилось, хотя мама по обыкновению беспокоилась о том, что я нерегулярно питаюсь, недостаточно слежу за своей одеждой и тому подобное. На время своего пребывания она взяла на себя функции поварихи, а так как мы жили коммуной, то от этого выиграли и другие её участники. Мои друзья по общежитию маме и папе понравились – все такие славные, интеллигентные. И уж совершенно очарована мама была Мергеляном, к которому они с папой специально зашли познакомиться и поблагодарить. Её очаровала уже сама манера его обращения, мягкая, интеллигентная и, в общем-то, естественная для этого случая – как же ещё себя вести, когда тебя приходят благодарить. Мама увидела разительный контраст с московским университетским начальством, которое при встрече с ней опускало глаза, что-то мямлило и уходило от ответов, что, впрочем, тоже было естественно в его положении. Так до конца своих дней мама продолжала боготворить Мергеляна как моего благодетеля.

Понравился родителям и здешний народ. Такие милые, приветливые, доброжелательные! (Чему было удивляться: такое отношение к приезжему человеку – национальная черта армян). Один из случаев такой приветливости окончился забавным казусом. Мама с папой зашли в магазин, где продавцы в это время обедали, и на столе стояла разная незнакомая армянская снедь. Мама полюбопытствовала – а что это такое? Ей гостеприимно предложили: попробуйте. Доверчиво укушенный кусок соленья оказался зелёным перцем, сразу же обжегшим ей рот. После этого она пробовала армянские блюда с большой осторожностью.

Но всё это было потом. А в 1957 году главным вопросом, беспокоящим моих родителей, было: удастся ли мне в этом году восстановиться в университете.