Если перейти на четную сторону нашего квартала и возвращаться опять к Советскому проспекту, то в памяти всплывают фамилии ребят, что ушли на войну. Погибли из тех, кого мы вспомнили, Саша Манаков, Коля Страпин.
В госпитале, что был в нынешнем здании технического университета, меня окликнул солдат с ампутированной ногой: «Парень! А мы с тобой вроде соседи! Ты ведь с Карла Маркса? Будь любезен, сбегай к маме, скажи ей, что меня сегодня привезли сюда. Да не вздумай сказать про ногу, не расстраивай прежде времени». Позднее мы встречались с замечательным человеком Юрой Зубовым: он стал крупным инженером оборонной промышленности. Семья его жила в доме № 26.
Во дворе дома № 22 до сих пор прячется среди вековых тополей некогда шикарный деревянный особняк с верандой, где жили те, кто руководил всеми арестами: сначала комдив Воронов, а потом, когда его с сыном арестовали, поселился новый начальник НКВД Жупахин. Старший сын Жупахина служил под началом отца. Были у него еще два сына – Кира и Леня, названные так в честь вождей. Хорошие были ребята. Мы с ними дружили. Но и они однажды в школу не пришли, а через день уже вся улица знала: Жупахины арестованы, детей увезли. Об их судьбе мы так больше ничего и не узнали.
Наш сосед адвокат Анатолий Васильевич Семериков, узнав об аресте Жупахина, сказал: «... его снаряды падали слишком густо и не могли не задеть его самого...». «Жупахинский» дом как бы прятался сзади двух других. Из дома №24 посадили хирурга из роддома доктора Рабиновича и скромного служащего Роберта Григорьевича Шнейдера, а из другого, с №22, – доктора Павла Алексеевича Кадникова – из тюремной больницы. Расстреляли его вместе с женой. О них я уже рассказывал. Гинеколога Рабиновича выпустили перед самой войной. На фронт он ушел главным хирургом медсанбата и спас тысячи солдатских жизней. О нем – рассказ еще впереди. Из дома №18 погибли в войну майор Пудов и рядовой Воронин. Как вспоминают соседи, Воронин был призван в коммунистический ударный батальон, формировавшийся в Вологде для штурма Тихвина, замыкавшего блокаду Ленинграда. Там он и погиб. Под Ленинградом же в 43 году остался лежать отец наших сверстников братьев Пановых – Владимир Семенович Панов. Воистину история имеет свое продолжение: вологжане строили Петербург при Петре, вологжане и спасали его от фашистской блокады...
В 1943 году ушел в армию Борис Лабичев. Служил на Дальнем Востоке. Воевал с японцами. Так и остался кадровым офицером: дослужился до полковника. Недалеко от «жупахинского» стоял маленький домик, в котором перед революцией отбывал ссылку молодой человек по имени Вячеслав Михайлович Скрябин. Мир узнал его позднее как Молотова, наркома иностранных дел Советского Союза, подписавшего секретный пакт с Германией.
Сосед, старый плотник дядя Вася Глебов, рассказывал нам, детям, что любил ссыльный играть на скрипке. Но, оглянувшись по сторонам, тихо добавлял: « А играл-то он хреново, все больше упражнения какие-то...».
Экзамены за курс реального училища Скрябин сдавал экстерном, но никаких документов на этот счет в вологодских архивах пока найти не удается. И сам сталинский нарком ни на одно письмо вологодских краеведов так и не удосужился ответить. Позднее повесили на доме мемориальную доску: «Здесь жил выдающийся...». И по необъяснимой российской логике присвоили улице имя ... Калинина. А мемориальную доску кто-то украл, ...тоже по российской традиции.
Так что, вернувшись к имени нашей улицы, можно сказать, что святые Зосима и Савватий оказались слабыми заступниками вологжан с нашей улицы перед Карлом Марксом, Калининым, Молотовым...
Свободное копирование
