Крупные чиновники и помещики
Жизнь более крупных чинов до нас не касалась, и мы о ней не знали ничего, кроме того, что они бывали в клубе, играли там в карты, на бильярде и проч. Но бильярд был достоянием не только их: он был почти в каждом трактире, где собирался народ самый разношерстный; был он и в трактире при банях. К числу высших чинов относились: вице-губернатор, разные советники и председатели, ну, конечно, и прокурор губернский. Из них теперь припоминаю советника Комовского, советника Дуплицкого, вице-губернатора Остен-Сакена, а из крупных помещиков, часто навещавших город и имевших в нем свои дома - Кандаиди, Гвадолини, Циммермана, Оленина, Сатина и других. Это все были люди с большими средствами, имевшие каждый около 1000 душ крестьян, имевшие или заводы винокуренные, или суконные фабрики, или и то и другое вместе. Так, например, С.М. Лион, губернский предводитель дворянства, по должности своей в то же время и попечитель гимназии, владел огромной суконной фабрикой и винокуренным заводом в селе Рассказове, в 30 верстах от города. Он был очень богат, но жил, как говорили, не по средствам, разорился, бросил все и бежал от долгов за границу.
Был там и своего рода Плюшкин - это Циммерман; он тоже, как и Плюшкин, не мог видеть что-либо валяющееся на земле, например, клок кожи, гвоздь, обломок подковы - все это он собирал, относил домой и не заботился о дальнейшей его судьбе. У него был управляющий, поляк Вонсович, так как он сам не мог усмотреть и справиться со своим большим имением. Он любил бывать у соседей на званых обедах и ужинах, приезжал в таких случаях всегда в карете, на отличных лошадях, которых у него был целый завод. Однажды, когда он приехал домой с какого-то званого обеда, его нашли в карете мертвым; он был застрелен, но кто и как совершил это - осталось невыясненным. Известно лишь то, что он приехал на обед с управляющим, а уехал один. Кучер, везший его, не слыхал звука выстрела. Родственники-наследники не особенно заботились о том, чтобы найти виновника смерти старика, после которого они вошли полными хозяевами во владение обширными имениями; до тех же пор старик жил всегда один и никого из родных к себе не принимал, вероятно, опасаясь насильственной смерти, которой все таки не миновал. Ввиду, однако же, загадочности смерти старика, наряжено было особое следствие или комиссия, в члены которой назначен был и мой отец как представитель военного ведомства. Комиссия долго работала, но не пришла ни к какому результату, кроме того только, что оставила кучера “в подозрении”, а все дело решила предать “воле Божьей”. Говорили в нашей Инвалидной окраине, что это дело недешево обошлось наследникам: ведь нужно было удовлетворить всех членов комиссии, да так удовлетворить, чтобы никому не было завидно, чтобы все были довольны. Сколько получил за это дело отец и получил ли что-нибудь - я не знаю и разговоров об этом не помню, но что завидовали его назначению в комиссию неко-торые знакомые, это помню; стало быть, что-то было связано с назначением его в комиссию. Устраненный от управлением имением умершего управляющий Вонсович жил потом в нашей стороне, на Варваринской площади, где построил себе очень хороший дом, в каком-то немецком вкусе.
Свободное копирование
