Появилась у нас тогда же возможность получить мимеограф, через Вильно, где мы его заказали. Он был получен на адрес М. Т. Елизарова или кого-то из его сослуживцев. Где его поставить? Я посоветовался с Винокуровыми, и мы решили, что я перееду к Винокурову, который занимал отдельную квартиру со своей женой и ребенком в Прогонном переулке, близ Новинского бульвара. У него была отдельная, изолированная комнатка, в которой я и поселился 25 октября, чтобы поставить там мимеограф. Надо сказать, что это решение было очень неблагоразумно: ни я, ни Винокуров не могли себя считать сколько-нибудь "чистыми". И мы сознавали рискованность этого предприятия, но другого выхода тогда у нас не было, а литература нужна была дозарезу. Итак, я поселился у Винокуровых и начал готовиться к работе на мимеографе. Надо было достать вощеной бумаги, простой бумаги, краску. Все я решил делать сам, чтобы не впутывать других людей в это дело. Это все я достал через книжный склад Муриновых, которые оказывали всякое содействие революционному делу. Я решил изолироваться от всяких других дел, но это было трудно сразу сделать, надо было передать кому-нибудь кружки, которые я вел, доставлять этим кружкам литературу и т. п. Так что в результате никакой изоляции не получилось.
Между прочим у Винокуровых я вскоре познакомился с известной впоследствии сотрудницей московского охранного отделения Анной Егоровной Серебряковой, с мужем которой, бывшим народовольцем и в то время тоже сотрудником охранки, П. С. Серебряковым, я был знаком по совместной службе в губернской земской управе. С ним меня познакомил А. И. Рязанов, тоже служивший тогда в земской управе.
С Серебряковой я виделся несколько раз. Она производила впечатление очень умной и образованной женщины; ранее она привлекалась по политическому делу. Она живо интересовалась марксистской идеологией, и мы охотно с ней беседовали. У нее были большие знакомства среди московской интеллигенции, которые мы надеялись использовать для сборов денег и других целей. Мы не говорили ей ни о том, что мы работаем среди рабочих, ни тем более о наших конспиративных предприятиях... Но, конечно, близко зная нас, она о многом догадывалась. Знала она и Лядова, и С. И. Муралову, и семью Карпузи, и А. И. Елизарову (с последней она познакомилась, впрочем, несколько позднее). Так что она и ее муж, а значит, и охранка, были достаточно информированы о нашей работе изнутри {Как известно, А. Е. Серебрякова, хитрая и умная провокаторша, "мамочка" или "святая святых" московской охранки, служила ей с усердием" верой и правдой, и оставалась неразоблаченной в течение около двадцати пяти лет, до 1909 года, когда она была разоблачена Л. П. Меньшиковым. См. о ней: у Меньшикова -- "Охрана и революция", все три тома, книгу И. В. Алексеева -- "Провокатор Анна Серебрякова", изд. Политкаторжан, 1932 г.}, а снаружи за мной началась усиленная слежка, которую я вскоре заметил. Но работа уже началась и у Спонти и у меня, и мы решили итти на риск. Мы начали лихорадочно работать.
Надо было прежде всего выбрать, что нам сейчас нужнее всего отпечатать. Первой мы выбрали брошюру, написанную Винокуровым вместе со мной на смерть Александра III и на восшествие на престол Николая II. Это была брошюра чисто политического характера, в ней разбиралась внутренняя политика умершего царя, доказывалось, что она была целиком направлена в интересах "промышленников, купцов и землевладельцев" за счет рабочих и крестьян, что это был царь дворян и кулаков. В заключение указывалось, что только борьбой рабочие и крестьяне могут улучшить свое положение; в пример ставились европейские рабочие, которые борьбой добились политической свободы и серьезных уступок от своих правительств и капиталистов. Заканчивается брошюра такими словами: "Пусть борьба наших заграничных собратьев послужит нам примером в долгой и упорной борьбе sa наше рабочее дело, и пусть никого не введут в заблуждение слова нового царя, будто он будет отцом всего народа".
Первый опыт оказался очень удачным. Получалась брошюра в восемь больших страниц с печатным шрифтом пишущей машинки. Напечатав ее, я переправил ее в склад через студентов И. В. Денисова и Б. А. Келлера (ныне член Академии наук СССР). Она была распространена вся, и ни один экземпляр до 19 июня 1896 года де попал в руки охранки. В этот день она раздавалась на большом рабочем собрании в лесу Николо-Угрешского монастыря, и один экземпляр попал в охранку {"Литература Московского рабочего союза", стр. 170--175.}.
После нее я начал печатать сразу две брошюры: "Что должен знать и помнить каждый рабочий" -- тоже наша переделка с польского, которая была очень популярна среди рабочих и они ее настоятельно требовали, и брошюру "Об агитации", которая пользовалась большим успехом среди интеллигенции. Но докончить их мне не удалось...
Свободное копирование
