Как потом выяснилось, 21 апреля была ликвидирована вся верхушка "партии народного права", которая только что организовалась в течение зимы 1893--1894 года. Была поставлена в Смоленске типография, которая выпустила в феврале 1894 года "Манифест партии народного права" и брошюру "Насущный вопрос". Московская охранка через свою внутреннюю и наружную агентуру все время усиленно следила за организацией этой партии и 21 апреля захватила ее типографию, склады и всех ее вожаков, проживавших в Москве, Орле, Смоленске, Рузе, -- М. А. Натансона, Н. С. Тютчева, А. М. Манцевича, П. Ф. Николаева, А. В. Гедеоновского. Так эта партия, пытавшаяся сорганизовать и объединить либералов и старых радикалов-народников, погибла в самом начале своего образования. Начальник московского охранного отделения Бердяев и помощник Зубатов телеграфировали в Париж своему приятелю Рачковскому, заведующему тогда русской заграничной агентурой, 22 апреля 1894 года: "Вчера взята типография, несколько тысяч изданий и 52 члена партии "народного права". Немного оставлено на разводку". Но и из "разводки" ничего не вышло, и эта партия не возродилась. Оказывается, что у Н. Н. Лебедевой и ее сестры Л. Н. Лебедевой был большой склад и народоправческой литературы, и за ними давно следили. Вот какое "надежное" место приготовил Жданов для нашего транспорта. Открытку мою нашли у него при обыске. Очевидно, он ее получил уже после моего приезда к нему. Охранка по открытке узнала, повидимому, о моей поездке в Вильно, так как мой почерк ей был известен по предыдущим перлюстрациям моих писем. Но тогда наша организация больше не пострадала: она потеряла только Жданова и мой транспорт. Потерю эту я очень больно переживал: до сих пор мне жалко этих двух пудов марксистской литературы, которая тогда погибла в недрах охранки.
Мой транспорт погиб, но тетрадка с рукописью брошюры "Об агитации" у меня сохранилась. Я ее провез в боковом кармане. Мы ее коллективно прочитали и одобрили ее мысль о необходимости агитации среди рабочих на почве их ближайших экономических нужд, теорию же постепенных стадий вовлечения рабочего класса в политическую борьбу мы на практике отвергли. Вот что писал я в своих воспоминаниях еще в 1906 году об этой брошюре {Сборник "Текущий момент", стр. 11--12, Москва, 1906 г.}:
"Главная мысль этой брошюры была такая: для того, чтобы развить классовое самосознание в рабочем классе, чтобы поднять его на планомерную экономическую и политическую борьбу, недостаточно вести пропаганду в его среде идей научного социализма; для этого необходимо прежде всего вести агитацию в массе на почве ближайших экономических нужд ее и постараться вовлечь ее в борьбу там, где она еще не начиналась, за эти ближайшие, а потом наиболее для массы понятные и доступные экономические нужды. Раз масса начнет такую борьбу, то она очень скоро придет к сознанию противоположности классовых интересов, она также очень скоро увидит и почувствует, что главным препятствием в этой борьбе является современный политический режим, и таким образом процесс экономической борьбы втянет ее и в борьбу политическую. Роль агитаторов и сознательных рабочих и будет состоять в том, чтобы помогать массе понять эту непосредственную связь экономической и политической борьбы, содействовать развитию в процессе борьбы ее экономического и политического самосознания.
Вот эту-то тактику мы и проводили в своей работе. Главный мотив нашей пропаганды и агитации, главное содержание листков и брошюр были экономические: говорилось о плохом положении рабочих, об эксплоатации со стороны хозяев, о необходимости борьбы с капиталистами. Но сейчас же указывалось, что у нас эта борьба крайне затруднена: нет ни свободы стачек, ни свободы собраний и союзов. Указывалось, что правительство преследует рабочих за борьбу с хозяевами, что оно всегда защищает интересы капиталистов и что для успехов в экономической борьбе необходимо добиваться изменения политического режима. Приводились примеры из западной жизни, где порядки другие, где рабочие принимают участие в управлении государством, где обеспечен известный минимум свобод, а потому рабочие и добились многих улучшений в своем положении. Доказывалось, что все эти завоевания есть результат борьбы, к каковой и призывались русские рабочие. Эти мысли старались мы провести в каждом листке, в каждой брошюрке и пользовались для этого каждым представляющимся случаем: отказ в жалобе, поданной фабричному инспектору, отказ в каком-либо ходатайстве рабочих со стороны генерал-губернатора, благодарность фанагорийцам за расстрел рабочих (в Ярославле, в мае 1895 г.) -- все это служило поводом для выявления связи экономики с политикой. При подходящем случае писали и на чисто политические темы. Так, например, была написана брошюра по поводу смерти Александра III, в которой была изложена политика этого императора и указывалось на ее чисто классовый характер. При случае указывалось и на классовый характер церкви, как, например, в листке по поводу архиерейского молебна на заводе Доброва и Набгольц, деньги за который пробовали взыскивать с рабочих.
Мы усиленно старались также знакомить московских рабочих с рабочим движением в других странах, об этом мы писали почти в каждом нашем листке и в наших брошюрах. Широко использовались нами для этой цели также заграничные корреспонденции в газете "Русские ведомости", особенно статьи о германском социал-демократическом движении. Эти статьи вырезывались, наклеивались в тетрадки и в такош виде распространялись среди рабочих.
В общем следует сказать, что тактика, принятая нами, оказалась в высшей степени успешной. Наши листки всегда встречали горячий интерес и сочувствие в самой серой массе, они были для нее понятны и касались ее наболевших нужд. Благодаря нашей тактике успешно достигалась и цель политического воспитания".
Так мы применяли ценную мысль брошюры о необходимости связать экономические нужды рабочих с политической борьбой, отвергнув, как я уже сказал, на практике ложную теорию брошюры о постепенных фазисах рабочего движения, которая впоследствии легла в основу учения "экономистов".
Теория фазисов, как известно, заключалась в том, что сначала рабочее движение останавливается на первом фазисе борьбы за мелкие требования на своей фабрике, затем постепенно переходит во второй фазис, только тогда, когда собственным опытом рабочий придет к выводу о невозможности успеха в борьбе за частные интересы рабочих отдельной фабрики и по мере вступления в эту вторую фазу рабочее движение станет мало-помалу принимать политическую окраску. И роль партии, взявшей на себя задачу политического воспитания и организации масс, ограничивается тем, чтобы верно определить момент, когда борьба назрела настолько, чтобы перейти в борьбу политическую.
В этих положениях ясно видны основы будущей теории "экономистов" о постепенных стадиях рабочего движения, элементы будущего их хвостизма. Этих элементов оппортунизма было вообще немало в виленской организации, главари которой были потом главарями "Бунда" -- организации, занимавшей всегда правый фланг среди оппортунистов российской социал-демократии. Но тогда мы этого отчетливо еще не осознали и брали из этой брошюры те жизненные и действительно "полезные" указания, которые, по выражению Ленина, в ней заключались.
Свободное копирование
