ГЛАВА XX
МОСКОВСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ НАЧИНАЕТ ПЕРЕХОДИТЬ К АГИТАЦИИ. ПЕРВЫЕ ПРОКЛАМАЦИИ. ИХ ВЛИЯНИЕ НА РАБОЧУЮ МАССУ. НАШИ ПЕРЕДОВЫЕ РАБОЧИЕ. РУКОВОДИТЕЛИ-ИНТЕЛЛИГЕНТЫ. ЖЕНСКИЙ КРУЖОК
По приезде моем в Москву встал для нас в порядок дня вопрос о переходе к агитации. Эта идея в Москве носилась, так сказать, в воздухе. Здесь не было традиций замкнутой кружковой работы, как в Вильно, да и московские фабрично-заводские рабочие работали в иных условиях, чем ремесленники мелких мастерских Вильно.
Скопление больших масс пролетариата на громадных фабриках Московского района, тяжелые условия труда, особенно на текстильных фабриках, толкали рабочих на борьбу, которая и началась уже стихийно, проявляясь нередко в очень резких формах. Не говоря уже о более ранних стачках в 1880-х годах, из которых особенно известна Морозовская стачка 1885 года, как раз в это время московская промышленность, как и вся русская промышленность, переживала период подъема, и рабочая масса, подвергаясь особенно интенсивной эксплоатации, бурлила, и то там, то здесь стихийно вспыхивали иногда очень бурные стачки, как это было в 1893 году на Хлудовской мануфактуре, на Тверской мануфактуре и на нескольких других фабриках.
Ясно, что при таком настроении рабочей массы трудно было замыкаться в узко кружковую работу, и агитация в массе на почве ее ближайших экономических интересов ставилась сама собой в порядок дня.
Здесь, в Москве, в это как раз время "...встретились два глубокие общественные движения в России: одно стихийное, народное движение в рабочем классе, другое -- движение общественной мысли к теории Маркса и Энгельса, к учению соц.-демократии" {В. И. Ленин, Соч., т. II, стр. 537.}(курсив мой, -- С. М.).
Или, как Ленин в другом месте говорит: "...налицо было я стихийное пробуждение рабочих масс, пробуждение к сознательной жизни и сознательной борьбе, и наличность вооруженной социал-демократическою теориею революционной молодежи, которая рвалась к рабочим" {В. И. Ленин, Соч., т. IV, стр. 385.}.
Итак, мы решили перейти к агитации в массах.
Первый опыт перехода к агитации сделал Спонти: в феврале или марте (1894 г.) он написал первые две прокламации, рассчитанные на широкую массу. Он написал их, иллюстрировал, а потом сам оттиснул на гектографе на своей квартире. Они очень характерны и до сих пор нигде не были напечатаны. Когда печаталась книга "Литература Московского рабочего союза" (1930 г.), то они не были еще найдены, а потому в этой книге помещены они только в жандармском изложении. Недавно Институт Ленина мне их любезно представил. Помещаю одну из них здесь, другую -- в Приложении.
Разговор двух фабрикантов
-- Сколько лет я уже стригу своих баранов, на их счет построил себе палаты каменные, скопил большие капиталы, а они, глупые, все еще величают меня благодетелем.
-- Потише, не так громко. Неравно услышат наши бараны да взаправду захотят сделаться из баранов разумными людьми, тогда прощай, наше беспечальное житье.
-- Ну нет, я так думаю, что уж так на роду им написано быть глупыми рабами, жить в непосильных трудах, в постоянной нужде, а нас с тобой их, дураков, стричь да держать их в строгости да повиновении, смотреть в оба, чтобы, неровен час, ему, дураку, и в его глупую голову не втемяшилось чего неподобного. А за это мы с тобой отцами-благодетелями слывем, кормильцами, поильцами народа прозываемся, живем не работая, весело, едим-пьем сладко, горюшка не зная.
-- Твоими бы устами да мед пить. Да слышь ты, сказывают, теперь времена уж другие, все пошло навыворот (шепчет на ухо): сказывают, в других странах народ бога совсем забыл, на хозяев своих ополчился, говорит: мы не скоты, чтобы на нас пахали да ездили. Будет, говорит, попили вы, благодетели, довольно нашей кровушки. Будет быть дураками. Довольно нас грабить. Дайте и нам вздохнуть. И мы тоже желаем жить, как подобает людям, а потому на такую плату, какую вы даете нам, не согласны, а желаем вот какую. Мы, говорят, не согласны убивать наше здоровье и жизнь на непосильной работе, а требуем, чтобы рабочий день был не одиннадцать, двенадцать, тринадцать часов, а часов восемь, к примеру; да это все, говорят, только для начала, а вот погодите, придет время, тогда мы фабрики и заводы, железные дороги, корабли, и землю и леса отымем от вас и будем всем этим владеть всем миром -- целый народ, и не будет тогда ни бедности, ни нищеты, а счастье и довольство по всей земле.
-- Ну, до этого нашим баранам далеко, и нам с тобой бояться нечего. Наше дело, знай, стриги только почище, а они еще за это нас с тобою в благодетели произведут.
-- Ох, твоими бы устами да мед пить. Ох, да мнится мне, что недолго и нам осталось барствовать и что наш русский рабочий не так уж глуп, как ты думаешь.
Эти две первые листовки носят общий характер, они не написаны по какому-либо конкретному поводу, но они агитационны и доступны для понимания самому " серому рабочему. Они не ограничиваются узкими экономическими вопросами, но в них, особенно в той, которая помещена в тексте, выясняется в самой общей форме социалистическая программа: рабочие отнимают от капиталистов фабрики и заводы, железные дороги, корабли, землю и леса, и завладевает этим и управляет весь народ.
Свободное копирование
