Познакомился я тогда у Григорьева с несколькими рабочими, кроме уже упомянутого Абрама Гуревича, -- с Пятибратовым и Парфеновым. Но из-за конспирации тогда не рекомендовалось вести знакомства с рабочими никому, кроме тех, которые вели непосредственно с ними занятия, а потому мне, как временно приезжавшему в Нижний, не пришлось близко познакомиться с тогдашними нижегородскими рабочими. Но чтобы дать более цельное представление о тогдашней нижегородской марксистской группе, считаю нужным привести здесь характеристику виднейших рабочих из воспоминаний М. Г. Григорьева, который был первым организатором марксистских кружков в Нижнем-Новгороде и воспоминания которого отличаются вообще большой точностью. Вот что он пишет {См. его воспоминания в журнале "Пролетарская революция", No 1924 г.}: "На Острожной, в доме Чекуристова, осенью 1891 года состоялась моя первая встреча с настоящими рабочими, и этой встречей была положена основа организации первого социал-демократического кружка в Нижнем-Новгороде.
Первым пришел Абрам Гуревич (о нем я уже упоминал,-- С. М.) с Яковом Пятибратовым. За ними поодиночке приходили Михаил Громов, Мухин, Парфенов, пожилой рабочий, фамилии которого я, к сожалению, уже позабыл, и еще двое молодых рабочих. Все рабочие были с Курбатовского завода, и притом все до одного были особо квалифицированными.
После предварительной беседы, в продолжение которой мы могли друг с другом освоиться, я повел речь о классовой розни, о роли рабочего класса, об организации за границей рабочих в политические партии и о том, как живут за границей сознательные рабочие. Время пролетело незаметно, все гости оживились, посыпались вопросы, причем особенной любознательностью выделялись Яков Пятибратов и Алексей Парфенов.
Опыт удался, и необходимость дальнейших встреч сделалась очевидной, причем было найдено, что было бы удобнее, если бы я ходил к ним, а не они ко мне. Алексей Парфенов для собраний предложил свою квартиру в доме своей матери в фабричной слободке.
И много раз после этого ходил я с Гольденбергом в фабричную слободку, в дом Парфеновой, где и велись нами систематические занятия с ядром кружка рабочих на Курбатовском заводе.
От такого ядра марксистские идеи расходились не только по Курбатовскому заводу, но и далеко за его пределы.
Яков Пятибратов-Роганов. Он -- один из немногих рабочих, которые, получив серьезную теоретическую подготовку, не бросали станка. Ийея небольшой природный недостаток шепелявость, он все же этим не стеснялся и свободно высказывал свои убеждения, играя в рабочих кружках весьма видную роль (он здравствует до сих пор, 1939 год, член ВКП(б).-- С. M.).
Если Абрам Гуревич был тем, кто предоставил связи с рабочими, то Яков Пятибратов был главным помощником в деле ведения занятий в рабочих кружках. Усилиями Пятибратова удалось закрепить марксистские идеи в головах многих рабочих не только Курбатовского завода, но и ряда типографий и заводов в Нижнем, а затем и в Самарской губернии, откуда эти идеи, как лавина, распространились вширь и вглубь, П. Н. Скворцов с особенной любовью относился к Я. Пятибратову.
Алексей Парфенов -- другой рабочий, один из помощников в деле пропаганды марксистских идей среди рабочих. Весьма скромного вида и ординарной наружности, в нем чувствовалась какая-то особенная сила, которая заставляла и мать его и молодую жену охотно предоставлять свою квартирку для рискованных собраний.
Когда нам понадобилось иметь на Канавинском химическом заводе своего механика, нами туда был перемещен Парфенов, и он вполне удовлетворял инженера Круковского в техническом отношении; в момент ожидавшегося у Круковского обыска предоставил свою кладовую, не зная вовсе, что обыск у Круковского был по распоряжению из Москвы, а не по местным делам, участие в которых Парфенова также было довольно значительным. Где теперь Парфенов и что с ним сталось, мне неизвестно.
Нельзя не упомянуть еще об одном видном в то время рабочем -- Михаиле Громове. Талантливый токарь, он обладал необычайной смелостью, и нам приходилось много затрачивать сил на доказательства необходимости для него выдержки. Он, кстати сказать, умело поддерживал какое-то знакомство с одним из жандармов, от которого и узнавал о предполагавшихся обысках.
Получив сведения о предстоящем у инженера Круковского обыске, он немедленно же кинулся предупредить об этом Круковского. Это было как раз в то время (весна 1894 г.), когда сообщение Нижнего с Канавиным по льду было уже прекращено вследствие начавшегося ледохода, а лодочное движение еще было опасным. Громов видел, как на берегу начали собираться для переправы на другую сторону жандармы, и он, опасаясь, чтобы жандармы его не опередили, схватил стоявшую на берегу чью-то лодчонку и на ней махнул на другую сторону, несмотря на отчаянные окрики береговой речной полиции.
Переправа эта сошла для него благополучно. Он задолго до жандармов успел перебраться в Канавино на завод Высоцкого и Гоца и там не только предупредил о предстоящем обыске Круковского, но и успел перепрятать шрифт от него к Парфенову.
Из ряда других рабочих, среди которых были и многосемейные и которые так же бесстрашно не только посещали кружковые собрания, но и руководили развитием своих товарищей на заводе, выделялся еще уже пожилой рабочий Мухин".
Так описывает Григорьев тогдашних нижегородских рабочих-марксистов.
Свободное копирование
