Лето 1891 года... - 1

ГЛАВА XII

ЛЕТО 1891 ГОДА. ЗНАКОМСТВО В НИЖНЕМ С ПЕРВЫМИ МАРКСИСТАМИ П. Н. СКВОРЦОВЫМ и М. Г. ГРИГОРЬЕВЫМ. ПОЕЗДКА В ВЯТСКУЮ ГУБЕРНИЮ

 Во время летних каникул этого (1891) года в Нижнем мне удалось, наконец, познакомиться с марксистами. Мои знакомые гимназистки рассказали мне, что к ним в седьмой класс поступила одна гимназистка из Казани -- Валя Григорьева. Она считает себя марксисткой, ее брат сидит в тюрьме по делу казанского марксистского кружка Федосеева. Мне очень захотелось с ней познакомиться, что мне скоро и удалось на одной большой прогулке молодежи на лодках по Оке. Григорьева рассказала мне много интересного. Она знала в Казани Федосеева, в кружке которого был ее брат, и относилась к нему с обожанием. В это время Федосеев и ее брат M. Г. Григорьев отбывали срок заключения в петербургской тюрьме, и она ждала брата в Нижний в августе. Рассказала еще мне, что в Нижнем живет уже немолодой литератор-марксист П. Н. Скворцов, который тоже был привлечен по кружку Федосеева, но отделался высылкой в Нижний. Обещала меня с ним познакомить, а также с петербургскими студентами-марксистами, высланными из Питера за шелгуновскую демонстрацию. Я был вне себя от радости. Я уже буду не одиночкой-марксистом, которому "не с кем поделиться своими мыслями, сомнениями, я буду в кругу своих единомышленников, с которыми можно будет скоро приступить к практической работе.

 Вскоре Григорьева меня познакомила с Павлом Николаевичем Скворцовым и братьями Красиными.

 В лице П. Н. Скворцова я встретил уже немолодого (ему было тогда тридцать пять -- тридцать шесть лет), сложившегося марксиста {Конечно, теперь я не считаю П. Н. Скворцова ортодоксальным революционным марксистом. Здесь, не ставя себе целью подробный разбор взглядов П. Н. Скворцова, я буду говорить о моем тогдашнем восприятии его личности и взглядов, а в дальнейшем укажу и на некоторые его теоретические и тактические ошибки.}. Его статьи печатались с 1886 года в "Юридическом вестнике". Кроме того, у него в рукописях были две большие публицистические статьи: одна против тогдашнего народнического корифея В. В. (В. П. Воронцова), и вторая против народнических публицистов -- Михайловского, Кареева.

 Знакомство со Скворцовым дало мне тогда очень много. Я много с ним беседовал, прочитал его напечатанные статьи, а также все рукописные, которые были более значительны, чем печатные. Он снабдил меня первым томом "Капитала" (у него было их три экземпляра), который я взял с собой в Москву и штудировал всю зиму.

 Вскоре же я познакомился с братьями Красиными -- Леонидом Борисовичем и Германом Борисовичем. Оба они были высланы из Петербурга после демонстрации на похоронах Шелгунова и жили на даче в тридцати верстах от Нижнего, в Растяпине, где жило тогда и много других высланных студентов. Особенно большое впечатление произвел "а меня Леонид Борисович -- молодой, красивый студент (ему было тогда двадцать лет). Каким-то особым воодушевлением, умом и энергией веяло от него. Мне приходилось его наблюдать во время споров с народниками. Он говорил горячо, с большим подъемом, сильно и убедительно аргументируя. Маркса он знал уже тогда хорошо. Про него говорили, что он пять раз прочитал "Капитал". На нижегородскую молодежь он производил сильное впечатление, и думается, именно он дал толчок к обращению к марксизму большой группы нижегородской молодежи, из которой вышло потом немало деятелей нашей партии. Красин производил впечатление и на противников, с ним не согласных. После одного такого диспута та народоволка, которая отрицала оживление в 1887 году, на мой вопрос: как она думает, не пришло ли теперь то новое, что оживит нашу жизнь, -- отвечала: "Да, я вижу, начинается что-то большое". Но не все относились так чутко к новому направлению. Наоборот, оно было встречено очень враждебно сторонниками старых взглядов; его не понимали, его извращали, на него клеветали.

 Рядом с Леонидом -- Герман Борисович Красин был менее заметен, но производил впечатление серьезного, вдумчивого человека. П. Н. Скворцову, человеку несколько кабинетному, больше нравился Герман Борисович, которого он считал более глубоким и серьезным. Я же при всех моих симпатиях к Герману Борисовичу больше ценил Леонида за его боевой темперамент.

 Красины рассказали мне, что в Петербурге уже есть марксистские кружки среди студенчества, особенно среди технологов, что имеются связи и среди рабочих. Такие сведения поднимали настроение, воодушевляли.

 В августе приехал брат Вали Григорьевой -- Михаил Георгиевич Григорьев, отбывший десятимесячное тюремное заключение в Петербурге в "Крестах". Я пошел с ними познакомиться. Жили Григорьевы на Острожной улице, в маленьком Мезонине. С ними жила их мать, портниха, и содержала своим ремеслом себя и дочь. Григорьев как бы набрался энергии в тюрьме, соскучился по делу и рвался к практической работе. Выражение "брызжущий энергией и воодушевлением" вполне подходило к нему. У него я познакомился и с братом Александром, тоже недавно возвратившимся из ссылки по народовольческому делу {А. Г. Григорьев окончил жизнь большевиком. Он был расстрелян вместе со своей женой в 1920 году в Семипалатинске бандой Анненкова.}.

 Встретил я там еще рабочего Абрама Григорьевича Гуревича {А. Г. Гуревич осенью 1892 года уехал на родину в Витебск отбывать воинскую повинность; после окончания военной службы работал в Швейцарии, учился и получил звание инженера. В советское время работал инженером в Москве, умер в 1935 году.}, высланного из Риги за участие в народовольческом рабочем кружке. Гуревич был первый рабочий-революционер, с которым мне пришлось встретиться, если не считать столяра Китаева, о котором я уже упоминал; но Китаев был, во-первых, ремесленник, а во-вторых, когда я с ним познакомился, он уже отходил от революции. Гуревич же, молодой, бодрый, энергичный, был еще в начале своей революционной работы. Он участвовал в Риге в кружке того типа народовольческих рабочих кружков конца 80-х годов, которые являлись переходными к марксизму, и Григорьеву не стоило большого труда сделать из него марксиста. Оказывается, с Гуревичем Григорьев познакомился еще в прошлом году в нижегородской тюрьме, когда он отправлялся в "Кресты", а Гуревич пересылался по этапу в Нижний. Он условился с Григорьевым встретиться'в Нижнем, когда тот возвратится из "Крестов". Гуревич это время не потерял даром: он, работая в Сормове, а потом на Курбатовском заводе, заводил связи с рабочими. По приезде Григорьева он передал ему эти связи: познакомил с ним рабочих Курбатовского завода -- Якова Пятибратова, Михаила Громова, Мухина, Алексея Ивановича Парфенова и еще нескольких; вскоре в Нижнем образовался первый марксистский рабочий кружок. Так осенью 1891 года было заложено основание нижегородской рабочей марксистской организации; с тех пор работа эта не прекращалась, и этот год можно считать годом начала марксистской работы в Нижнем-Новгороде.