Выходной

Выходной

Памяти Валеры Скорнякова, и моих коллег, участников этого рассказа - посвящается....

Я вошел во вкус самостоятельной жизни и работал посменно, на оперативных точках Гурьевского аэроузла, обслуживая то газопровод, то нефтепровод, то вез какую-нибудь запчасть, то важную персону, а то и просто обычный пакет. Мне очень нравилась моя работа на маленьком и послушном вертолете под названием Ми-1. А ещё больше нравилось быть необходимым, огромной машине под названием "Аэрофлот" в которой я хоть и был крохотной зубчатой шестеренкой, но она помогала, по моему разумению, вращаться сложному и нужному механизму.

Мы сменяли друг друга, то в старом порту Гурьева, то, созвонившись, где-нибудь на полустанке, а то и вовсе не видя товарища, оставляли ему необходимую информацию и ехали на поезде, до ближайшего аэропорта.

Шел день за днем, месяц за месяцем; я узнавал новых людей, знакомился с новыми местами, выполнял различные, в том числе и срочные задания полученные «по радио» во время очередного полета. По мере возможности помогал, чем мог тем, кто нуждался в моей помощи: … подбрасывал топливо для дозаправки, чтобы могли дотянуть до удаленных районов региона, отвозил жену, на короткую побывку, вновь обретенному товарищу и коллеге по системе, когда его загнали по разнарядке в Тьмутаракань.

Нашел наших ребят, севших «на вынужденную» из-за лопнувшей подредукторной рамы, и вывез в Гурьев. Два дня искал, потерявшегося - психически нездорового человека, в песках, и нашел таки, живым - слава Всевышнему! Отыскал на крохотной точке необъятных степей своего товарища, работавшего с геологами, и отвез им нашего проверяющего-штурмана для пилота, и жену авиатехнику. Они третий месяц безвылазно сидели в степях по причине, которую я не стану здесь комментировать, и прибытие новых членов команды восприняли с радостью.

И все эти полёты-перелеты, выполнялись на вертолете у которого был один-единственный, крохотный компас, постоянно вращающийся от вибрации на лобовом стекле. В простонародье его называли «Бычий глаз» за поразительную схожесть с этим «органом».

Эти вполне понятные всякому авиатору полёты многому меня научили, и в дальнейшем очень пригодились, создав базу опыта, которую не купить «ни за какие деньги».

В ту командировку "под осень", я полетел на месяц. Об этом попросил сменщик, уходя в отпуск. Привыкнув к определенному ритму жизни, трудно быстро переключиться на новый лад, но постоянно меняющиеся задачи не давали соскучиться и закиснуть, на этой работе. Подходил очередной выходной, который положено делать по документам через шесть рабочих, то есть лётных дней, и я не знал, ещё как его проведу.

Но, помог случай.

Ко мне в гости, вечерком, прилетели ребята: Один шел пролётом - в "ремзавод", а второй - недалеко работал на «Противочумную станцию», вот и решили заскочить, «на огонёк», на денёк-другой - друг друга повидать, в баньке попариться, пивка попить и просто отдохнуть душой, в своей среде "та скать"...

Они работали на Ми-1 уже не первый год, и мне приятно было видеть, «таких» гостей у себя - молодого, начинающего пилота.

В Индере - крошечном эМэВэЛовском портике, как в настоящем аэропорту стоит сегодня

«куча» авиатехники: Возглавляет «её» народный любимец биплан «Антон-второй», почему то уже неделю, и приветливо качают лопастями на бодром степном ветру, три зеленых красавца Ми-1. Один из них - мой.

Экипаж с Ан-2, вижу, периодически встречаясь «на вышке», всегда «слегка трезвых» и вежливых. Судя по всему - вылетать не торопятся и куда летят вообще, «не заостряют».

А Валера - начальник порта, никого и не торопит, потому, что спокоен и нетороплив сам.

Командир Ан-2, дядька «уже в летах» - «под тридцать» или около того, почему-то возмущённо говорит, когда мы сталкиваемся нос к носу, на «вышке» у Мишки-диспетчера:

- Слышь ! Да я тоже взлечу как вертолёт ! Спорим ?!

Я, открыв было рот не втравливаюсь, так как понимаю, что в его настойчивости кроется подвох.

Сегодня с утра задул сумасшедший ветер: «под двадцатьник» точно. Мы «отбили» полёты и еле удерживаясь на ногах, садились в «бобик», чтобы уехать с аэродрома когда подъехала машина и из неё вышел экипаж Аэн-2. Они махнули нам приветственно руками и мы не подумали даже, что ребята собрались наконец, улетать, если бы не увидели, возвратившись через десять-пятнадцать минут с компрессорной, весело сверкающий круг винта с ярко-желтым ободком, на носу «Антона», и не услышали рокот могучего двигателя. Самолет стоял напрягшись, в запыленном солнечном свете, словно готовился к прыжку.

Он грозно и угрожающе рычал на беснующийся ветер, словно показывал, что не боится и готов померяться силою. До антенн «привода» было не более 60-70ти метров на глазок. Проплыл поворот на наш аэродром и я обалдело вижу, в пыльной буче, что самолёт, проехав пяток шагов оторвал колёса от земли и набирает высоту словно вертолёт, уходя под «сорок пять» ввысь, через антенны !

Быстро набрав метров пятьдесят-шестьдесят, «Антон» плавно «лёг на ветер» и задрав хвост, унёсся с глаз изумлённой публики в лице трёх пилотов и трёх авиатехников.

- Ай да командир ! - только и смог я выговорить, перевёдши дыхание после увиденного.

Так-как нам можно было расслабиться из-за непогоды, мы решили устроить «праздник живота». Тогда я впервые увидел, как ребята дружно закатав рукава встали к плите и через полтора часа сварганили из сайгачьей задней ноги, что-то сверх естественно вкусное. Запивая сие «яство» чешским «Будваром», что в те времена было страшным «дифцытам» - как говаривал тащ Райкин, мы быстро уничтожили всё приготовленное словно сто лет не ели.

После еды и пары ящиков пивка, «взрослый народ», как полагается сел писать «пулю».

Я не был спецом по этой части, единожды наученный горьким опытом игры в карты: мой же техник «снял» с меня практически все командировочные за пару часов. Так учили тогда, и я благодарен моим «учителям» за их уроки. Кстати, поэтому то к играющим и не присоединился.

- Да, так вот, как бабка – говорю, отшептала. За стол с игроками больше не сажусь.

И тут, в самый разгар «отдыха», к нам ввалился сосед по общаге газовиков. Хоть и будучи «чуть тёплым», легко уговаривает нас, слетать завтра на рыбалку, на Багырдайку, тихую, спокойную речушку недалеко от Урала-батюшки.

Народ благодушно «дал добро», а благодарный сосед приволок с собой немного водочки, которую мои гости и разбавили, …пивком. Да у ребят, «было».

Последнее привело к тому, что через пару часов в комнате кроме меня и радиоприёмника, никто по-русски уже не говорил….

Народ активнейшим образом расслаблялся: двое боролись «на руках», мыча и тараща глаза, с трудом догоняя, что делают.

Двое спрашивали мысленно у партнёра, сидя друг против друга за столом, периодически добавляя какие-то важные звуки и строя друг-другу рожи. Наверно спрашивая, уважают ли его, и видно прекрасно друг-друга понимали, потому, что кивали и качали головами прикрыв глаза и улыбаясь «переговорам на бессловесном марсианском языке».

Один спал, блаженно улыбаясь и беспрерывно икая во сне. Другой - спал уже давно видя «третий сон», причём как нормальные люди - на свободной кровати.

Всё было хорошо и даже весело, пока самый старший не кинул в фейс другому пепельницу. Видимо слов не хватало. Этот момент истощил последние моральные и физические силы, и народ как по команде, мирно уронив головы - кто на стол, а кому и «не повезло», с храпом и причмокиванием забылись крепким, как полагается в таких случаях, сном. Пепельница, кстати, осталась в руках «метателя». Лишь окурки засыпали голову спящего «оппозитария».

Утро пришло как всегда – тя-же-ло-оо, из-за неточного расчёта сил. Но, быстренько опохмелившись «семьюдесятью каплями», народ к обеду уже был «как часики».

Что значит «Старая гвардия»! Тут появился сосед, как «огурчик» - слегка квашеный, и напомнил о рыбалке. Мы шустро было засобирались, но, вскоре поняли, что всемером нам будет неуютно, на одном моём вертолётике. Тогда Валерка С. - самый бодрый пилот из всей команды, сказал своему технику, чтобы тот подготовил и его машину, и через пару часов, перескочив Урал-батюшку мы уже шли парой, на пятидесяти метрах, к речке Багырдайке.

Ну не на лодке же переплывать, всей командой, и пешком к речке идти в самом-то деле?!

Здоровьем Бог, рыбачков не обидел и они сняв портки, с «удочками» в виде бредешков, быстро перегородили узкое горло излучины. А я, потрогав водичку понял, что такая температура «не для меня». Кинул на плечо двустволку «шешнадцатого калибру» и зашагал в сторону, в надежде подстрелить уточек на ужин, туда, где речушка расширялась.

То ли патроны были не совсем «той системы», то ли утки к обеду были

на стрёме заразы, но мои замыслы не оправдались: спалив с десяток патронов и распугав и ворон, в том числе, шагаю назад к ребятам, бодро покрикивающим на берегу.

Народ снуёт, заполняя один за другим, мешки, рыбой всех размеров и мастей.

Прям артель рыбацкая ! - не перестаю удивляться своим умелым гостям.

Они закинули мне мешки с рыбой и как были - в плавках, втиснулись в Валеркин вертолёт. Валера, поставив «шило нА нос», тяжело оторвавшись от пустынного берега, плавно ушёл в сторону дома. Ну и я глядя на него «резво» дёрнулся, взлетая «как обычно». Да только через пару секунд, уже оказался на мелководье речушки.Благо, там было неглубоко - чуть ниже колена.

Как я воду в движок не засосал и хвост вертушке «не отсобачил», просто удивительно!

Говоря авиационным вертолетчицким языком, это называется «перетяжелил на взлете, несущий винт». То есть, не рассчитал силенок. Ай-я-яй !

Хорошо, что мои гости позора не видели. Бегом - за десять минут перетаскав мешки на берег, перелетев и загрузившись по-новой, воняя рыбой как рыболовецкая шаланда, медленно и аккуратно разогнал вертолетик, тяжело идущий на взлет, словно огромный Ми-6 и по метру-полтора набирая высоту, пошел покачиваясь, домой. Разве ж я могу бросить добытой ребятами ? А своя ноша - как говорится, не должна тянуть.

Валерка встретил меня, удивлённо, но молчаливо-вопросительно: Где мол пропадал, сынок? Я не стал уточнять, что к чему. А ребята - не стали спрашивать. Прилетел мол, жив-здоров и рыбку привез.

Разделили мы добычу, по братски, и поужинав, под заход солнышка разлетелись кто куда.

Один, крутнувшись над нами и качнув из стороны в сторону винтом, отвернул на север.

Другой махнул рукой и хлопнув дверкой, споро рванул на юго-запад. А мы - остались, как сИроты.

Вот, едим теперь сами и угощаем соседей, рыбкой, вспоминая добрым словом своих гостей, у которых было чему, кстати, поучиться. Помню и сейчас, хоть и много уже, воды утекло, и «иных уж нет, а те далече…»

Вместо послесловия:

Прошел год… и я стоял потупив очи, пред суровым начальством, прибывшим проверять мою оперативную точку - как мне сказали: «по имеющемуся у них «сигналу от трудящихся»… и понимал, что кончилась моя самостоятельная жизнь, так как "вверху" «сгустились такие тучи», которые никаким ветром быстро не разгонишь. Так уж получилось.