На фото: Подводная лодка 41 дивизии (667Б)
Новый Год, как обычно, провел в кругу семьи, а сразу после новогодних каникул с курсантами 251 класса убыл на стажировку в Гремиху.
Из Ленинграда до Мурманска добирались на поезде. В одном купе со мной ехали руководители практики в Западной Лице и в Гаджиеве, а так же наш начальник, флагманский руководитель практики, который должен будет находиться при штабе Северного флота в Североморске.
Именно тогда, после очередного совместного застолья, завершающегося травлей флотских баек, я и услышал от Р.Калинина историю, как они разыграли Стаса Варварина в связи с его изобретением.
Из Мурманска в Гремиху добирался со своими курсантами, на уже ставшем почти родным, четырехпалубном лайнере Вацлав Воровский.
В порту Гремихе, куда мы прибыли поздним утром, нас ждал крытый КАМАЗ, доставивший группу на площадь перед Домом офицеров. Было довольно холодно, поэтому завел курсантов в фойе, а сам пошел в штаб флотилии доложить о прибытии и распределить курсантов по экипажам.
По совету П.И. Зайцева, который в прошлый наш приезд в Гремиху вел все переговоры в штабе флотилии, пошел в отдел кадров. Начальник отдела кадров направил меня к начальнику штаба флотилии контр-адмиралу УстьянцевуА.М. доложить о прибытии. Начальник штаба при мне позвонил начальнику ЭМС флотилии контр-адмиралу Зайцеву Виталию Васильевичу и, приказав все вопросы организации практики решать с начальником ЭМС, направил меня к нему.
Виталия Васильевича Зайцева я знал в 1966 году, когда проходил стажировку на АПЛ К-3, где он был тогда командиром БЧ-5, капитаном второго ранга. «Прошло 13 лет, вряд ли он узнает меня», - подумал я, входя в его кабинет и докладывая о прибытии. Похоже, что он меня не вспомнил, так как только спросил, знаю ли я Евгения Павловича Бахарева и не родственник ли он мне.
Я ответил, что знаю Е.П. Бахарева по Обнинску, но он мне не родственник. Напоминать, что я проходил стажировку на К-3, где он был командир БЧ-5, я не стал.
Виталий Васильевич предупредил, чтобы обо всех проблемах и замечаниях полученных курсантами в ходе стажировки я докладывал
ему немедленно
Все вопросы, связанные с подготовкой курсантов на допуск к выполнению обязанностей командира ЭТГ я должен буду решать с его заместителем по электротехнической части капитаном 2 ранга Котовым, к которому он меня и направил.
С Саней Котовым я был знаком еще с курсантских времен, он был тремя годами младше меня по выпуску. Когда он учился на первом курсе, я выполнял в его классе обязанности заместителя командира взвода.
Перед назначением на должность помощника начальника ЭМС 11 флотилии, он закончи Военно-морскую академию, и работал над кандидатской диссертацией по диагностики оборудования с помощью эффекта звуковой эмиссии.
После недолгого разговора с ним, расписали моих курсантов по подводным лодкам 41 и 17 дивизий и я, с утвержденными списками, пошел к своим подопечным объявлять, кто на каком экипаже будет проходить стажировку.
Проведя соответствующий инструктаж, направил курсантов представляться командирам экипажей, а сам направился знакомиться с флагманскими механиками дивизий.
Оказалось, что флагманским механиком 17 дивизии служит мой однокашник, Валера Шапошников, недавно назначенный на эту должность, после окончания Военно-морской академии.
У него в кабинете немного выпили «за встречу» и проговорили, вспоминая общих знакомых. Оказывается, здесь живут ещё двое наших однокашников Сережа Молчанов и Борис Копылов. Я рассказал, что со мной в училище сейчас служат Толя Шуляк и Иван Борисенко.
Заговорили о моём полном тезке, Юрии Ивановиче Таптунове, окончившим наше училище, годом раньше нас.
Я знал, что он был удостоен звания Героя Советского Союза за уникальную операцию.
С января по март 1976 года ракетный подводный крейсер стратегического назначения К-171(проекта 667 Б), где Таптунов был командиром БЧ-5, нес боевую службу, совершая переход из Гремихи на Камчатку.
В этом походе «стратега» К-171 сопровождала торпедная лодка К-469, 671 проекта, выполнявшая функцию охранения. Вокруг Южной Америки корабли шли на удалении всего 18 кабельтовых друг от друга. Пролив Дрейка миновали на различной глубине, постоянно поддерживая связь по звукоподводной связи.
После пересечения экватора лодки разошлись и следовали на Камчатку каждая по собственному маршруту. В течение 80 суток было пройдено 21754 мили.
А прошлой весной в училище пришло известие, что Ю. Таптунов трагически погиб.
Валера Шапошников рассказал, что ровно год назад АПЛ К-171 вышла в море для производства практической ракетной стрельбы, имея на борту высокое начальство, командующего 2-й Флотилией вице-адмирала Громова Б.И. и начальника штаба 25-й дивизии кап.1р. Ерофеева О. А.
На выходе из базы произвели дифферентовку, и в надводном положении и проследовали в район проведения ракетной стрельбы у острова Симушир Курильской гряды.
Позже выяснилось, что в период приготовления корабля к походу, по вине мичмана Кащука, не был закрыт клапана приёма питательной воды с берега. В результате, при дифферентовке, забортная вода через открытый клапан поступила в подпиточную ёмкость и раздавила её. Несколько тонн забортной воды вылилось в кормовую аппаратную выгородку с неработающим реактором.
Под руководством командира БЧ-5 личный состав кормовых отсеков вёдрами осушал аппаратную выгородку от забортной воды, передавая их по цепочке в нижнее помещение 8 отсека с последующей откачкой воды за борт.
Когда вёдрами уже невозможно было осушить труднодоступные места вокруг ядерного реактора, командир БЧ-5 приказал отключить сигнализацию и запустить реактор на разогрев для выпаривания воды.
Оценивая обстановку, в аппаратной выгородке остались командир БЧ-5 кап.2р. Таптунов Ю., заместитель НЭМС по живучести кап.3р. Шаров А. и старшина команды спецтрюмных мичман Кащук А., виновник случившегося происшествия.
В какой то момент вода в кессонах вокруг реактора вскипела. Из-за резко возросшего внутреннего давления, дверь аппаратной выгородки придавило, и открыть изнутри её уже не могли. Снаружи, ни вручную, ни ломом, дверь аппаратной выгородки тоже не поддавалась. И только когда спустили пар в отсек, отворив клинкет сравнивания давления, аппаратную выгородку удалось открыть. Но было поздно, все трое уже погибли, сварившись заживо.
Командир корабля капитан 2 ранга Бондарчук и присутствующие на борту начальники утверждают, что не знали ни о возникшей проблеме, ни о работах, проводимых для её устранения.
Что, только когда АПЛ прибыла в район ракетной стрельбы, и, готовясь к погружению, произвели повторную дифферентовку, в центральный пост поступил доклад об аварийном происшествии приведшему к гибели трех человек.
После доклада на флот и в Москву, ракетную стрельбу отменили. И подводный крейсер с приспущенным флагом вернулся в базу.
Была назначена комиссия, для расследования случившегося.
В отчёте комиссии, расследовавшей трагедию, говорилось:
«Пытаясь скрыть происшедшее, командир БЧ-5 Герой Советского Союза кап.2р. Таптунов Ю.И. не доложил о нем командованию корабля. Находившийся на борту старший от ЭМС 25-й дивизии заместитель начальника ЭМС по живучести кап.3р. Шаров А. вошёл в преступный сговор с командиром БЧ-5, и также не доложил старшим на борту о случившейся ситуации».
Как длительная работа осушительного насоса по откачке аварийной воды за борт, и тем более, как пуск в действие ядерного реактора оказались тайной для центрального поста, остается загадкой, на которую комиссия ответа не дала. Основными виновными оказались сами погибшие офицеры.
Один из высоких начальников, присутствующий во время трагедии в центральном посту, адмирал Громов Б.И. в 1979 году возглавил ведущее военное учебное заведение ВМФ, Высшие специальные офицерские классы. Второй - капитан 1 ранга Ерофеев был назначен командиром 25-й дивизии ПЛ, а в 1992 году стал командующим Северным флотом.
Рассказавший мне эту историю Валера Шапошников в восьмидесятые годы был назначен на адмиральскую должность заместителя командующего, начальника ЭМС, члена военного совета 11-й флотилии АПЛ. А вначале 90 годов он трагически погиб, руководя тушением пожара на кислородной зарядовой станции береговой базы.
Но это будет ещё не скоро.
Свободное копирование
