Река времени - 209

Река времени 84. На кафедре КЭЭ

В октябре 1979 года у меня состоялась предварительная защита диссертации на кафедре. На защиту пригласил Богословского А.С. и Мясникова П.С. с кафедры №23 и Зайцева П.И. и Маркитантова Б.С. с кафедры №21. Пришел также профессор Хожаинов А.И., который согласился быть моим официальным оппонентом на предстоящей защите на Ученом совете училища.

Предварительная защита прошла успешно, хотя ряд замечаний был сделан. К защите на Учёном совете я их обязался устранить.

В Ноябре, узнав о том, что пришёл приказ о назначении меня на должность преподавателя кафедры КЭЭ, пошёл представляться начальнику кафедры капитану 1 ранга Турусову Н. А.

По учебе в Училище я Николая Александровича не знал, хотя он был из того выпуска ВМИОЛУ им Дзержинского (1951года), к которому принадлежало большинство наших учителей - военных преподавателей: Мясников П.С., Константинов К.К., Зайцев П.И., Дрычкин В.Д. , Старк М.Л., Бураков Б.А., Магомаев Л.Д.

Впервые с ним я познакомился, когда числился соискателем и приходил к своему научному руководителю, начальнику кафедры КЭЭ, Владимиру Ивановичу Крылову, у которого Турусов был в то время заместителем.

У Николая Александровича был не простой характер. Ушёл из плавсостава он довольно поздно, с должности флагманского специалиста, и на офицеров, пришедших в училище с первичных офицерских должностей, и раньше его получивших учёные звания, смотрел высокомерно, как на выскочек, не пытаясь это скрыть.

Из офицеров кафедры он благодушнее всего был с П.И. Зайцевым, своим заместителем, В.И. Скородинским, бывшим в своё время начальником электромеханической службы объединения, и к Б.С.Маркитантову, служившего флагманским специалистом соединения.

А с Протченко В.М., пришедшем на кафедру с начальника лаборатории кафедры КЭП, с Линецким В.Л., назначенным преподавателем с должности командира роты, отношения, как мне казалось, были неважные.

 Из-за высокомерия, отношения к Турусову со стороны большей части офицеров кафедры КЭП, где я учился в адъюнктуре, было не самое дружелюбное, и он об этом догадывался.

Как я узнал от Павла Иосифовича Зайцева, во время командировки в Гремиху, Турусов с настороженностью относится к моему предполагаемому назначению на кафедру КЭЭ.

Он высказал предположение, что меня, чуть ли не как в агента, его недоброжелатели внедряют к нему на кафедру. Видимо под влиянием этого мнения, и Павел Иосифович вначале командировки относился ко мне подчёркнуто официально.

Однако вскоре наши отношения с ним стали вполне дружеские и доверительные. Павел Иосифович даже поделился со мной своими проблемами по взаимоотношению с взрослым сыном, а в конце командировки заверил: « По возвращению скажу Николаю Александровичу, что ты наш человек».

Впрочем, когда я официально стал его подчиненным, ни каких придирок к себе я не чувствовал, хотя как начальник кафедры, он был человек довольно требовательный.

В результате разговора, состоявшегося после представления, выяснилось, что Турусов меня к учебному процессу в этом семестре привлекать не будет, дав возможность, готовиться к чтению лекций по дисциплинам ЭЭС ПЛ и Физические поля и защита корабля, которые мне предстоит преподавать, начиная со следующего семестра.

 И предупредил меня, что если я не хочу, чтобы меня склоняли на всех офицерских собраниях, то до конца учебного года должен защитить диссертацию.

Ноябрь, декабрь 1979 года я занимался написанием курсов лекций и параллельно подготовкой к защите диссертации. Для устранения замечаний полученных на апробировании и предварительной защите пришлось даже переброшюровать диссертацию.

Осенью 1979 года, после многолетних попыток, Ленинградская военно-морская база отобрало у Училища 3 этаж корпуса 2 . Училище лишилось помещений для классов, поточной аудитории, помещений секретного отдела и архива, кафедры иностранных языков. Начались перемещения и переселения.

 На втором этаже первого корпуса, просторную рекреацию, окна которой выходили в Лабораторный двор, отгородили от коридора и, внутренней перегородкой превратили в две комнаты. В первой, проходной, организовали преподавательскую кафедры КЭЭ, а вторую, меньшую по площади сделали кабинетом начальника кафедры.

Помещение получилось вполне импозантное, из-за высоких потолков, с лепниной и больших окон. После того, как кафедра переселилась в новое помещение, начальник кафедры, Турусов Николай Александрович, украсил торцевую стену преподавательской своей, великолепно выполненной картиной, написанной маслом.

 На полотне, размером почти во всю стену изображена была атомная лодка идущая в надводном положении, и поднимающая мощный бурун аквамариновой волны.

То, что Николай Александрович хорошо рисует, я знал, но, увидев эту картину, подумал, что морская вода выписано не хуже чем у Айвазовского.

К сожалению, рабочих столов для всех офицеров в преподавательской не хватило и кафедре дали ещё одну комнату, расположенную на первом этаже 14 дома, где одно время, вместе с Борисом Маркитантовым, сидел и я.

14–й дом, выходящий фасадом (всегда закрытым) на Неву, был за пару лет до описываемых событий, отремонтирован и приспособлен под общежитие курсантов пятого курса. Первый этаж дома занимали различные службы училища. Их потеснили, и на первый этаж переехала и кафедра иностранных языков.

А секретный отдел и секретную библиотеку разместили в помещениях, покинутых кафедрой КЭЭ.

Незадолго до конца года, меня вызвал к себе Турусов и сказал, что обстоятельства изменились, и на второй семестр, он мне запланировал служебную командировку руководителем стажировки пятикурсников в 11 флотилию атомных подводных лодках. Значит снова, но уже зимой, и почти на три месяца, я еду в Гремиху.