Воскресенье, 27 декабря 1914 г.
Итальянский король известил меня телеграммой, что королева благополучно разрешилась от бремени принцессой. Я послал ему поздравительную телеграмму. Но король и королева для меня пока только незнакомая монаршая чета дружественной страны. Приведет ли в один прекрасный день война к тому, что мы будем иметь удовольствие принимать их в Париже, удовольствие, которого мы не имели в мирное время?
А пока что Италия не теряет времени и принимает все меры, чтобы ее нейтралитет послужил ей на пользу. Из Дураццо де Фонтене телеграфирует нам, что итальянцы заняли Валлону.
Немцы распространяют в Копенгагене слух о своей большой победе в Польше.
Так как в конце своего письма ко мне Вильсон обращается ко всему французскому народу, я просил Делькассе запросить у президента через посредство нашего посла, могу ли я огласить его письмо в академии. Сегодня, 27-го, мы получили от Жюссерана ответ: "С первых же слов и не раздумывая президент Вильсон сказал мне: "Президент Пуанкаре волен прочитать мое письмо и использовать его так, как найдет нужным. Оно лишь неполно выражает те горячие чувства, которые я испытываю". Вильсон прибавил, что питает к личности и характеру президента в разгаре этой ужасной борьбы чувства дружбы и восхищения, затем он долго расспрашивал меня о положении нашей страны, о состоянии духа войск и общества. Данные мною удовлетворительные сведения, видимо, обрадовали его. Я сказал ему, [419] что во Франции тронуты тем благородным порывом, с которым американцы всех классов общества выказали свою благожелательность к столь многочисленным жертвам войны во Франции и оказывали помощь нашим беженцам и раненым". Итак, я передал письмо президента Вильсона непременному секретарю Этьену Лами, который зачитает его в академии.
Свободное копирование
