Сладкая каторга - 28

ТЕХНИКА

Начало 90-х годов уже теперь, в десятилетнем удалении от них, видится нам как время великих перемен. Помнится, как мы все ждали их и как многие потом их проклинали, да проклинают и поныне. Особенно те, кто жили блатом да служебными привилегиями, и также те, кто, раскрыв рты, ждали, да ждут и поныне, что все блага посыплются на них сами собой, без приложения хоть каких-либо ничтожных усилий.

Я лично не питал никаких иллюзий по поводу скорого наступления всеобщего рая, а, как и многие, взявшие ответственность за собственное благополучие на себя, лишь работал, работал и работал как проклятый, веря, что только в этом и есть спасание от нищеты и гибели.

Времени, кроме как на работу, принятие пищи да сон, просто не было. Если на сон грядущий минут пятнадцать почитаешь чего — и то слава Богу.

Тем не менее за всеми перипетиями политической жизни в стране я следил пристально. Включишь во время обеда или ужина телевизор — информации по самую маковку. Сдвиги в сторону либерализации экономики и разрушения монополизма, в том числе земельного, я воспринимал как праздник.

В январе 1990-го родилась Ассоциация крестьянских хозяйств Ленинградской области, участником учредительного собрания которой мне довелось быть.

Помню, как меня поразило тогда множество людей, захваченных идеей фермерства! Актовый зал Пушкинского сельхозинститута, где происходило это событие, был набит битком.

А мне-то, по уши увязшему в своем арендаторстве, мнилось, что нет уже в России желающих всерьез заниматься землей — все убито, все укатано могучими катками коммунистической идеологии. Колхозное крепостничество и совхозная уравниловка кошмарным пугалом зависли в сознании уже не одного поколения, а, слава Богу, забываемое ныне слово “колхозник”, при Советах пришедшее на смену вековому “крестьянин”, еще в пору моей молодости употреблялось в качестве чуть ли не матерной кликухи. И когда в печати и по телевизору загремели призывы дать всем желающим землю для свободного труда на ней, приветствуя эти призывы, я, однако, с желчной иронией про себя усмехался: найдите-ка еще таких дураков, мне подобных.

Но тут, в актовом зале Сельхозинститута, вдруг столько желающих стать фермерами! И почти сплошь это были молодые, в общем-то, люди; многие из них уже успели вдоволь поработать на земле: кто в совхозе, кто на личном подворье, а кто, как и я, на аренде.

Там я познакомился и с Николаем Петровичем Григорьевым, одним из активнейших инициаторов фермерского движения в России, а ныне главой образцового фермерского хозяйства, наверное, лучшего не только в нашем районе, но и во всей Российской Федерации. Фермерский комплекс, который Николай Петрович самолично построил вместе со своими замечательными сыновьями Игорем и Олегом (а теперь уж и внук в их деле), — предмет доброй зависти для многих, побывавших у них на ферме. Хотя знаком я и с проявлением недоброй зависти к ним — как уж у нас без этого? Мол, у властей к Григорьеву особое отношение, и что на эту стройку чуть не все областные фермерские денежки ушли. Да ничего подобного! На моих глазах происходило становление фермерского хозяйства Григорьевых, и хочу вас уверить, что только неуемная энергия, инициативность да золотые руки этой спаянной семьи сотворили такое чудо на Тосненской земле.

А тогда, после знаменательного собрания в Пушкине, даже в краткой беседе с Николаем Петровичем меня поразило наше полное совпадение взглядов на крестьянский вопрос в России в тот исторический момент. Но в отличие от меня, имеющего лишь иллюзорное представление о развитии фермерства, у Николая Петровича уже была продуманная концепция, главным тезисом которой являлось строительство и формирование семейных ферм, узкоспециализированных по направлению деятельности: молочное производство, значит, только молочное, птицеводство, значит, только птицеводство, овощеводство, значит, только оно. И, как показали прошедшие почти полтора десятилетия становления фермерства, он был прав. Фермеры, занимающиеся всем понемножку, мало в чем преуспели, распылившись по мелочам.

Что же касается Николая Петровича, то я благодарен судьбе, что она свела меня с этим замечательным человеком. С его благословения я в том же году вступил в районную Ассоциацию крестьянских хозяйств “Возрождение”, на собраниях которой перезнакомился со многими будущими фермерами: с Женей Матвеевым, Николаем Порховым, Виктором Евсютиным, Володей Кузьминым, Пашей Кузиным. В пике активности наша районная ассоциация насчитывала более двухсот человек.