Заметки до востребования - 261

Опубликовано 20 июля 2018 года. Отрывок 261

 Этажом ниже в телевизоре проехал паровоз. Горластая радуга паровозного гудка, до чего же я это люблю! Подъездные пути Курского вокзала у моста над Яузой, сотни неожиданных ежедневных находок всяких блестящих шайбочек, болтиков, кембриков, - это было немыслимое богатство в моём мальчишеском кармане, это было счастье, а вокруг разливалась по Москве праздничная оратория паровозных гудков, ближних и дальних.

 Главной карманной игрушкой тогда у меня была "фигулина от часов" - на небольшой планке из старого-старого дерева крепились на своей оси шестеренка диаметром с голубиное яйцо. Ось была расшатана, фигулина прошла собой много путей, она учила меня, как я думал, правильному выбору колеи для прокладки железных дорог, которыми я бредил тогда. Оказалось, однако, что она учила меня трассировке, то есть - Тропе.

 Фигулина была от каких-то очень старых часов, напольных или настенных. Она состояла из трех разных слоев с насечкой, будто на большое колесо положили то, что поменьше, а на него ещё маленькое. Пирамидка из трех колёсиков.

 Здравствуй, Фигулина! Как ты живешь? Да?.. Я тоже. Но ты для меня не просто так случайная игрушка, ты - воспитала меня, сделала практикой мое чутье на прокладку оптимального пути и его удобного, мягкого пересечения с другими путями. Ты - родная. Тебе нельзя было ходить кататься по лакированной гладкой поверхности крышки старинного пианино "Кнабе Таль", там царствовали в своих горизонтальных порывах подшипники имени Шарикова от детского бильярда. Сталкиваясь и разбегаясь, или устремляясь всей группой вперед вдоль линейного ориентира - тонкого бронзового прута на изгибе крышки, они с шумом товарного состава преодолевали всю ширину крышки и застывали в тупике. Желоб, по которому они ходили вдоль прута, вскоре был ими значительно протоптан, в нем не оставалось даже памяти о каком-то лаке.

 Мне не запрещали катать шарики, видя, что я сильно увлечен этой затеей. Лишь изредка бабушка вздыхала на тему бережного отношения к старинным вещам. В кармане меня всегда ждала любимая и верная мне фигулина от часов, она терпеливо ждала меня в кармане штанов, то зимних, то летних, то длинных, то коротких.

 Шарики помогли мне вмиг раскусить смысл электрического тока, разницу между переменным током и постоянным, отличие плюса от минуса. Совместное движение от минуса к плюсу вдоль желоба выбранных смыслов подсказали динамику Тропы. Если построить шарики в желобе и пустить к ним сбоку еще один шарик, то он выбьет из построенной группы ровно один шарик с другой стороны. Это было, как я думал, справедливо по отношению к электронам в проводнике и к людям в группе. Ток бы, конечно, запустил, но - попрощайся с крайним с другой стороны удара. Насильно приняв кого-то, группа, как правило, теряет из своего состава противоположного ему человека.

 Я с тобой, моя Фигулина, моя первая единомышленная супруга, а было мне тогда лет 8-9. Она научила меня непрерывному выбору пути, а шарики - мгновенному угадыванию, кто куда отскочит, приходившему до удара. С 10 лет я уже непрерывно стоял в футбольных воротах разных достоинств, обрёл там свое место, и пару лет в своем дворе назывался Ловчий или Ловчила, в зависимости от микросоциальной микроситуации. Вот и сейчас для некоторых вопрос - ловкий я или ловчила. Ловкий - это просто так, а ловчила - это умысел поймать что-то как-то себе на пользу? Как можно в футболе поймать мяч себе на пользу? Его можно только поймать или пропустить. А команда смотрит на тебя как на последнюю инстанцию, а для другой команды ты - последняя надежда. Футбол - нравственное противостояние. Ты меня пыром по щиколотке, а я тебя чисто обыграю, без фола.

 Мне кажется, что я никогда не задавал Фигулине непосильных для нее задач. Только те, которые она была способна решить сама. Это было уважением к ней как к одушевленному существу, но и мерка для себя в решении пути, ибо в движении я сам становился Фигулиной, сливался с нею.

 Случайный гудок телевизионного паровоза с другого этажа, - и тебе открывается окно в память Детства, знай пиши буквочки, чтобы кому-то рассказать об этом. У каждого - своя фигулина и свой опыт. Сумма опыта не лишит тебя одиночества, но подскажет, что всегда можно использовать его по назначению: для самообразования. Хорошо, что всё в жизни дает нам уроки, но ведь их еще надо брать.

 Чтобы разглядеть качество Игры Ребенка надо заведомо этим качеством обладать. Перечитывать собственное детство - увлекательно, полезно и приятно. Тем более что оно всегда - с вами. Живи играючи с предметами, символами, живи, жонглируя своими настроениями и призваниями, но никогда не играй с машиной. Ты станешь хотеть уподобляться ей, и твои желания сбудутся: с кем поведешься - от того и наберешься. На всё у тебя образуется мерность единице, на чем познание мира закончится, оставив тебе тяжелое наследство - желание приспособиться к нему. Ты себя обучаешь, образовываешь. Машина - дрессирует тебя, когда ее первая главная задача - сделать тебя зависимым от неё. Точно так же действуют наркотики, "косорыловка", любая зависимость от чего-то мнимого, виртуального, иллюзорного: вот тебе путь к удовольствию, он самый короткий и требует минимальных затрат: отдай лишь себя самого. Та же штука - у нуворишей, любителей быстрых денег, лотерейщиков и еще кучи любителей халявы на фоне развлечений. Не за этим же ты пришел в мир. Ты - в командировке. Будут выходные - отдохнешь.

 ...Вбрасываешь в мир машину, а она выбивает из мира человека. Шарики - они мудрые. Я рад, что у меня в детстве шариков хватало.

 Милейшая моя обожаемая Фигулина! Я пишу тебе из сегодня, когда всё слилось в длиннющий паровозный гудок перед отправлением, и сообщаю, что со временем мы оказались с тобой не только одного социального происхождения, но и одного назначения. Я с радостью подобен тебе и буду ждать в кармашке, пока меня не достанут, наигравшись шариками. В тебе вся вселенная с её солнечными системами, астрологиями и циркадными ритмами, я рад, что немножко похож на тебя, что я - Средство познания мира, а не цель такого познания. Я никогда не был тебе хозяином или начальником, мы дружили, как умели, каждый в меру своих возможностей, забывая про потребности.

 Рэй Брэдбери, "Штуковина", рассказ.

 Я никогда бы не разглядел Фиговину, если бы не Андерсен. Он позвал нас всех разглядеть.

 Где ты, Андерсен? Вернись.

 Видишь, - домик на картинке.

 Видишь, - стоптаны ботинки

 И к концу подходит жизнь.

 Синдром Андерсена - чудесная болезнь, позволяющая всех одушевлять и очеловечивать.

 (2017)

 (с) Юрий Устинов