Почему я не стал генералом! - 110

Почему я не стал Генералом! - 3 глава - 7

Глава - 7

 Мы продолжали жить в Омске, хотя мама и задумала переехать в Москву.

Я конечно решил остаться в Омске, так как учеба в техникуме, да и увлечение той девчонкой Киреевой, не давало мне покоя и тем более мыслей об отъезде из Омска.

Но, увы урока из того, что кончилась беспечная жизнь, при отце, я к сожалению не извлек, и продолжал учиться спустя рукава.

 Почти совсем не повторял дома пройденный материал в техникуме, нахватал не только троек, но и двоек достаточно, даже по основным техническим дисциплинам, часто даже или пропускал уроки или сбегал, с тех которые мне были не по нраву.

 Голова моя была больше забита свиданиями с Ниной Киреевой, что и было почти регулярно по воскресениям, одним словом «любовь» заполнила меня почти всего и где уж тут до учебы, да благоразумия, им почти не оставалось места.

 Увы! Это было так. Как же она относилась, излиянием о любви и преданности?

Как видно ей это конечно вначале было очень приятно и интересно видеть и ощущать, но постепенно все это, как видно ей стало приедаться, надоедать эта сюсюкающая, вздыхающая любовная слякоть.

 Не очень охотна, выходила на мой приход к ней, а я бедный «антропос» страдал и переживал.

Стали частые ссоры по пустякам, я старался их погасить, но это происходило все чаще и чаще, так время и шло.

 Я увлекся переживаниям своего, так сказать пиз…страдательства, как грубо сказать себя называю, иначе этот инстинкт ни как не назовешь, только, тогда он был облачен в не грубую форму этих слов.

Упускаю о ряде встреч со старыми знакомыми и о ряде других своих весьма не благородных, да и не благовидных поступков, которые меня характеризуют с весьма неприглядной стороны, так, что опишу и это все, так надо, в назидание своей совести.

Пусть она вспоминает, и стыдиться, пусть клеймит позором своего двойника, пусть призирает пусть….

 Я убеждаюсь, что каждый человек - двуличен, но только в одном эта двуличность глубоко спрятана и лишь изредка выступает, частично и в большей мере она подавляется.

В другом она проявляется в любом удобном случае и тогда человек дает волю всем своим низменным поступкам, прихотям и желаниям, подавить которые бывает порой очень трудно.

Так, что давай не будем Серега из себя ставить такого паиньку и честного, чистого человека, черт все же сидит в тебе, как и каждом из нас грешных…..

 Еще до трагедии 4 августа 1935 года, то есть до гибели моего папы.

Я случайно повстречал одну из Тобольска девочку, это была Таня Тобальчикова, о ней я как – то поминал в своих ранних записях, так вот увидел ее и хотя я был с ней все же мало знаком, так сказать официально, я все же подошел к ней, поздоровался, она тоже узнала меня, так как знала обо мне от Яны Раецкой.

Постояли, поговорили, тут я узнал, что она уже второй год живет в Омске и учится в Омском Медицинском институте, на втором курсе.

 Да эта была та девочка Таня, которая очень хорошо когда-то пела в Тобольском театре на концерте, но вместе с тем это была и другая, и причем не девочка подросток 16 лет, а в полнее сформировавшая девушка с весьма приятной внешностью, манерой разговора и своего девичьего достоинства.

Я узнал, где она живет, так как пошел провожать ее домой, зашел к ним и там познакомился с ее папой и мамой.

Рассказал ей тоже о себе, где я учусь, где мои родители, но словом все то, что считал необходимым.

Был я у них и позднее много раз, приходил, конечно, днем или вечером. Угощали меня и чаем ее мама, общим вел я себя очень порядочно как с Таней, а также и по отношению ее родителей.

 В это же время мы с тобой вновь увиделись, уже в Омске, ты жил где - то тоже по нашей улице, но в стороне по Осводовской номер 99, так ты мне потом написал.

И вот мы снова вместе, но уже несколько повзрослевшие, нам не 14-16 лет, мы уже с тобой совершеннолетние, и наши с тобой интересы уже не крутятся вокруг чужих огородов, раскрытия тайн подземелий и тому подобных, детских желаний.

Вновь мы катаемся на велосипедах по улицам города и однажды поехали в город Ленинск (он был тогда отдельно от города Омска) там находился железнодорожный вокзал города Омска.

 А в Омске попадали по железнодорожной ветке, ходил тогда рабочий поезд Ленинск - Омск, сейчас то это Ленинский район города Омска насколько я помню и он даже назывался Ново – Омск, а потом город Ленинск.

 Ехали мы по железнодорожным путям (это уже в Ленинске) и нас задержал, мне кажется путевой обходчик, завел нас в какую – то будку вместе с тобой, говоря, что сдаст нас в милицию, так как нарушали правила.

 Сел он за стол и вроде бы задремал, уснул, а мы его с тобой опутали какой-то веревкой к стулу, тихонько сели на велосипеды и уехали.

Наверно он сам не знал, что с нами делать и решил притвориться спящим, что мол, с этих пацанов возьмешь.

 Однажды я предложил тебе познакомиться с Таней Тобальчиковой, конечно знать - то ты ее знал, так просто не официально, еще по Тобольску, но знаком с ней не был.

Ей я тоже сказал, что у меня есть друг Миша и я тебя с ним познакомлю, девочка - девушка она, как я уже писал, была очень миленькая, но у меня была другая и вот я решил, что вы друг, другу должны подойти..

Знакомство состоялось, поехали мы трое, покататься по городу, Таня у тебя впереди на раме, а я один шмаляю.

 Как сейчас помню, приехали мы в Захламино (где сейчас выстроен Нефтезавод).

Спустились к Иртышу и решили покупаться, разделись (Таня была в купальнике) посмотрел я как бы со стороны на себя и даже мне стыдно за свой вид стало – грудь шилом, руки тонкие, ноги и фигура….

А, ты совсем другой, все пропорционально, так сказать упитанный по спортсменки, а уж о ней и говорить было нечего, все в ажуре…

 Как-то дней через 4 - 5 я зашел к Тане, а она и говорит:

 - Ты, Сережа скажи Мише, чтобы он больше к нам не приходил.

 - Это почему так?- спросил я.

Она немного замялась, а потом сказала:

 - Он хватается, как попало, не надо ему больше приходить.

От ее откровенных слов я даже смутился. В общем, я понял, что моему другу сделали «от ворот поворот».

Сказал об этом тебе, а ты особо и не с реагировал на это. Не ходить? Ну и не надо, на этом знакомство твое прервалось, и как видно было без сожаления и согласия обеих сторон.

Я же продолжал изредка бывать у Тани дома, всегда, когда я к ним приходил меня встречали хорошо, я имею в виду ее маму.

Как то в своем писание, я упоминал, что Таню держали дома очень строго, и без разрешения она даже днем никуда не могла пойти, хотя и было ей уже 18 лет.

А вот когда приходил к ним я, со мной ее мама отпускала без всяких слов, только всегда говорила мне, что если ты сам ее берешь с собой, так чтобы и сам ее и привел домой.