Первые дни моего пребывания были неблагоприятны. Новость места, разлука со всем моим семейством, разрыв всех приятных московских связей -- все это на меня подействовало, и я занемог. Ипохондрия меня до того замучила, что я принужден был выписать из Москвы меньшую сестру мою Елизавету и двух старших сыновей. Пока их не было, трудно было со мною сладить новым людям, все глядели мне в глаза, доктора щупали пульс, архиерей делал поучении, Хованский тешил картами, -- все было не по мне, не на нрав. Кто переезжал когда-нибудь с места на место, тот знает этот род болезни. Я нигде не находил облегчения от тоски. Тем временем, однако, бумаги около меня накоплялись. Через мочь показался я в Губернское правление, был там и сям в городе, развез визиты, осмотрел кладовые, тюрьмы, анбары, все казенное добро, ознакомился с сотрудниками своими и, всеми этими заботами наполнив день, ввечеру занимался перепискою с домашними и, воспоминая жену в постеле, скучал, плакал, ложился на свою, где всякую ночь находил жестокую бессонницу. Вот каково расставаться с родимым краем, и вот как я побольше недели прожил. По рассудку, мне всегда это кажется неимоверным, а по чувствам сам ощутил и верю, что родины бывает жаль без всяких ее заслуг, потому только, что она родина.
Сестра, приехавши ко мне с сыновьями моими, рассеяла несколько унылые мои воображении. Хотя она еще не совершенно меня обнадеживала в выздоровлении жены моей, но, видя ее руку, я был спокойнее. Надлежало задумывать о своем собственном хозяйстве. Хованский уже теснился моей семейкой, да к тому же прибывало около меня и людей, и пожитков. На губернаторском дворе был большой флигель, в котором рассудил я поместиться, доколе предместник мой совсем бы выехал из огромного своего замка. Там было покоев с десять, и все пустые, чего ж нам больше с сестрой и с детьми? Итак, мы, поблагодаря Хованского, зажили на своем гнезде, своим домком, и я помаленьку стал привыкать к новому своему состоянию.
Казенный губернаторский дом был огромен, в три этажа. Его строил с подошвы во времена генерал-губернаторские гражданский губернатор Лазарев на иждивении Приказа общественного призрения для училищ и разных богоугодных заведений, от Приказа зависящих. Но прежде, нежели успел он его с особым флигелем совсем отделать, сменил его в царство Павла Первого Рунич и, будучи в силе у двора, воспользовался проездом государевым через Владимир на то, чтоб этот дом обратить в губернаторский. Павел согласился дать на отделку его до двенадцати тысяч, а за то, что уже было построено, заплатить Приказу тридцать тысяч. Приказ на эту сумму выстроил трудами г. Рунича и под надзором бывшего при нем губернского предводителя, которого и я еще тут застал, Караваева большой Инвалидный дом на Нижегородской дороге близ городской заставы, а двенадцать тысяч употреблены на разные отделки и внутренние убранства губернаторского. Таким образом г. Рунич получил дом обширный и прекрасный к своим услугам, а по отъезде своем на Вятку сдал мне его совсем в конце апреля месяца.
Свободное копирование
